Безумные затеи Ферапонта Ивановича

Югов Алексей

Силантию весело было ехать. Он радовался солнцу и половодью, посматривал по сторонам и совсем позабыл, зачем и куда он едет. Временами телега въезжала в длинную, глубокую лыву [3] . Вода заливалась в самые ступицы и, приятно журча, сбегала обратно. Силантий подбирал тогда на телегу свою здоровую ногу, не заботясь о деревяшке.

Подъезжая к плотине, Силантий издали еще заметил на ней несколько человек. Они стояли недалеко от воды. Двое среди них были в форме милиционеров.

3

Лужа.

Веселое

настроение у Силантия сразу прошло. Он вспомнил вдруг, зачем он сюда приехал. Его подмывало спрыгнуть, побежать скорее, чтобы посмотреть утопленника, но вместо того, чтобы подогнать лошадь, он натянул вожжи и поехал шагом.

Вот, наконец, он стал различать мертвое тело, лежавшее на подстилке из свежей соломы, ярко блестевшей на солнце.

В это время один из милиционеров поднялся по откосу плотины на дорогу и пошел навстречу Силантию. Когда он был близко, Силантий остановил лошадь.

Милиционер подошел к телеге.

— Кто такой будешь? — спросил он и, прищурившись, посмотрел на деревяшку Силантия.

— А я не здешний... — проговорил Силантий, испуганно улыбаясь. — Я из колонии, — он показал рукой.

— Ага! — сказал милиционер. — А фамилия как?

— Силантий Пшеницин... а по отцу...

Милиционер не дослушал его.

— Фадеев! — крикнул он, поворачиваясь в сторону реки и махая кому-то.

Через минуту на плотину вышел второй милиционер и подошел к телеге.

— А ну? — сказал он, глядя на товарища.

— Что ну?!. — сказал первый. — Тот самый, — он шепнул что-то на ухо Фадееву.

— Ага, — сказал тот.

— Так, вот, ты оставайся, а я с ним поеду.

— Ну, так что, — согласился Фадеев. — Езжайте.

Первый милиционер, ни слова больше не говоря, сел на телегу.

— Заворачивай!--скомандовал он Силантию.

— Куды тебе заворачивать? — огрызнулся было оторопевший Силантий.

— А еще будешь растабаривать! — злобно искривив губы, крикнул милиционер и сам дернул за левую вожжу.

— Но-но! — закричал тогда на лошадь Силантий и стал заворачивать.

Он молча доехал до свертка в детскую колонию, но, когда стал свертывать, милиционер опять закричал на него:

— Куда воротишь?!. Направо вороти!..

Силантий от перепугу даже лошадь остановил.

— Как так направо?!. Она вон где, колония-то! — с отчаянием и испугом вскричал он, указывая пальцем.

— А нам в город надо, а не в колонию! — упрямо сказал милиционер.

— Господи милостивой! — взмолился Силантий. — да, ведь, коня-то, поди, хватятся? Ведь казенная лошадь-то!..

— Мы и сами казенные, никуда твой конь не девается, — возразил милиционер. — Вороти в город!

Силантий еще что-то пробовал говорить, но тот закричал на него:

— Раз ты арестованный, какое ты имеешь право разговаривать?!.. Сказано — в город, значит, не ломай дурака, а слушай!

Но Силантий уже и без того, как только услыхал слово арестованный, так сейчас же свернул направо и принялся даже нахлестывать лошаденку.

Долго они ехали молча. Наконец, Силантий осмелился спросить, за что его арестовали.

— Вот в угрозыск представлю, там тебе все объяснят, — ответил милиционер и отделывался этими словами каждый раз,

когда Силантий приставал к нему с вопросами.

— Зря ты, братец, дурачком прикидываешься! — добавил только однажды его суровый конвоир...

Часам к трем дня Силантия доставили в угрозыск.

Занятия кончались. Допрос Силантия отложили на завтра, а пока что его посадили в камеру.

В камере, кроме Силантия, было еще трое. Эти трое время от времени начинали разговаривать между собой, но так, что Силантий понимал с пятого на десятое.

— Не по-людски разговаривают: должно быть не русские, —решил он.

С ним они почти не говорили. Один только раз курчавый, похожий на цыгана, парень обратился к Силантию с непонятным вопросом:

— По-свойски ботаешь? [4] — спросил он его небрежно, словно не к нему обращаясь.

— Чего это? — спросил Силантий, лежавший уже на нарах.

— Феню [5] , говорю, знаешь? — переспросил озлобленно парень.

— Федоська, говоришь? — стал припоминать Силантий. — А чьих она будет?

4

«По-свойски ботать» — знать жаргон преступников.

5

«Феня» — блатной жаргон.

Арестанты расхохотались.

— Бетушный! [6] — презрительно и удовлетворенно выругавшись, сказал похожий на цыгана.

После этого они «по-людски» стали расспрашивать Силантия, кто он такой, откуда и за что попал сюда.

Силантий рассказал им.

Выслушав его простой рассказ, арестанты перестали им заниматься и использовали остаток дня на ловлю вшей. И опять Силантия удивило то, что вошь они называли «крестьянином». И, когда кто-нибудь раздавливал с особенным треском насекомое, то остальные хохотали во все горло и называли убившего вошь «мокрушником» [7] .

6

Честный.

7

Убийца, «помочить кого-нибудь» — убить.

Скоро кто-то из коридора зажег над дверью лампу, защищенную со стороны камеры проволочной сеткой и стеклом.

Силантий незаметно для себя уснул. Проснулся он от того, что продрог весь. Камера была сырая и холодная. Было очень душно и накурено. Который-то из арестантов сидел на парах на своей подстилке рядом с Силантием и, надрываясь и задыхаясь, кашлял. Си-лантий приподнялся, скрутил цыгарку и закурил. .

— А ну, ты, чувырло братское, дай понырдать [8] , — сказал арестант и протянул к Силантию руку.

8

Отвратительная рожа, дай покурить.