Безумный барон
Шрифт:
В толпе прошло какое-то движение, кто-то недовольно заворчал. На их загрубевших лицах страх борется с подступающим гневом. Это уже хорошо. Гнев — гораздо лучшая мотивация, чем отчаяние.
— Я не буду вам врать и обещать золотые горы, — продолжил я. — Шансов у нас мало. Они сильнее, их в разы больше, у них лучше оружие. Но это не значит, что мы должны покорно лечь и ждать, пока нас перережут.
Я сделал паузу.
— У нас есть три дня. Есть возможность выжить. Мы не будем стоять здесь и ждать, пока они придут и сожгут нас. Мы встретим
Недоверие в их глазах борется с любопытством. Так и читалось: «что задумал этот мальчишка?»
— Мы будем использовать ловушки, — я начал излагать ту часть плана, которая касалась их непосредственно. — Мы будем устраивать засады в лесу. Мы будем бить их там, где они не ждут. Мы будем использовать каждый куст и овраг. Каждый из вас сможет внести свой вклад. Даже самый слабый. Вы будете защищать не «честь Рода Рокотовых», а свои дома, своих жён, своих детей. Вы будете сражаться за то, чтобы выжить.
Я говорил с ними на равных, в моем голосе была тональность человека, который знает, что делает. Я не обещал им лёгкой победы, а предлагал им тяжёлую, опасную, кровавую работу.
— Я не заставляю никого, — закончил я. — Кто не хочет рисковать своей шкурой — может уйти. Прямо сейчас. Никаких обид. Но те, кто останется… те будут драться так, как никогда раньше не дрались. И, может быть, — я усмехнулся, — мы даже сможем удивить этого напыщенного индюка Волконского. Ну что, мужики? Кто со мной? Кто готов показать этим гадам, что мы не сдадимся без боя?
Я замолчал. Наступила тишина. Они смотрели на меня, потом друг на друга, перешёптывались.
— Ах да, забыл сказать. — Я хмыкнул. — Каждый из вас получит по золотому.
Тут уж они оживились. Еще бы, один золотой — это год безбедной жизни. Где бы еще достать эти деньги? Потом решим этот вопрос. Тут главное воодушевить и окончательно переманить их на свою сторону. Нужно, чтобы они сами были заинтересованы.
Первым шагнул вперёд дед Остап. Он крякнул, поудобнее перехватил свой ржавый меч и сказал:
— А что терять-то, ваше благородие? Один хрен, помирать. Так уж лучше с мечом в руке, чем как баран на бойне. Я с тобой, барон.
За ним шагнул Никифор-конюх. Потом, после некоторого колебания, один из крестьян. За ним — ещё один, потом ещё…
Они не кричали «ура», просто молча делали шаг вперёд.
Даже подростки, переглянувшись, неуверенно шагнули ко мне. Тётка Аглая и братец Евлампий, наблюдавшие за этой сценой, кажется, окончательно потеряли дар речи.
Я не стал ждать.
— Хорошо, — я с облегчением выдохнул. — Значит, будем работать. Времени у нас в обрез. Слушайте сюда…
И я начал отдавать первые распоряжения. И они слушали так, как, наверное, никогда в жизни не слушали ни одного барона.
Я вывел своё «воинство» за ворота замка, на ближайшую поляну, окружённую лесом. Поляна, конечно, была не военным полигоном, зато для наших скромных нужд —
Я оглядел их скептические физиономии.
— Будем учиться тому, что реально поможет нам выжить и нанести урон зарвавшемуся Волконскому.
Первым делом — маскировка. Я показал им, как можно слиться с местностью. Наломал веток, набрал травы, измазался грязью и залёг в кустах. А до этого попросил Борисыча сделать круг вокруг поляны и подойти чуть позже. Выполнив странное задание, старик, стоявший в трёх шагах, не заметил меня. Урок удался.
— Видите? — вынырнул я из своего укрытия. — Враг должен вас не видеть и не слышать. Вы должны быть частью местности. Появились, сделали своё грязное дело — и исчезли.
Потом — бесшумное передвижение. Тут пришлось повозиться. Эти мужики привыкли ходить по лесу, ломая сучья и шурша листвой так, что их за километр было слышно. Я объяснял, как ставить ногу, как выбирать путь, как прислушиваться. Дед Остап и Никифор-конюх, кстати, тут показали класс — старая закалка давала о себе знать. Они передвигались почти бесшумно, и я поставил их в пример остальным.
Сигналы. Кричать в лесу «Вася, прикрывай!» — не очень эффективно. Поэтому я ввёл систему простых сигналов руками и звуками, имитирующими птиц и зверей: «внимание», «враг», «отступаем», «вперёд». Поначалу они путались, но постепенно, с горем пополам, начало получаться. Несколько часов зубрежек сделали свое дело.
И самое главное — взаимодействие в малых группах. Я разбил их на двойки и тройки, назначив старших.
— Забудьте про то, чтобы лезть на рожон в одиночку, — втолковывал я им. — Ваша сила — в команде. Прикрывайте друг друга, действуйте согласованно. Один отвлекает, другой бьёт. Ударили — и сразу в кусты. Ваша задача — нанести укол и скрыться. Укололи здесь, укололи там — и пусть они носятся по лесу, не зная, откуда ждать следующего удара.
Остап и Никифор, поначалу смотрели на мои «новаторские» методы с изрядным скепсисом.
«Мальчишка-барон, — читалось в их глазах, — играет в войнушку».
Но когда они увидели, с какой практичностью я подхожу к делу, как обращаю внимание на мелочи, как чётко всё объясняю, их отношение начало меняться. Я видел, как они переглядываются, в их глазах появляется удивление, а потом и уважение. Они-то привыкли к другому — к лобовым атакам. А тут — хитрость, маскировка, удары исподтишка. Не по-рыцарски, может быть, зато эффективно.
Пока моё «ополчение» постигало азы партизанской науки, я решил заняться ещё одним важным аспектом — магическим прикрытием. Вернее, его видимостью. Борисыч, после моих наводящих вопросов, напомнил, что при родовой часовенке у нас имеется свой «штатный» маг. Вернее, не маг, а так, недоучка. Молодой послушник по имени Елисей, который едва освоил азы магической науки и больше занимался переписыванием священных текстов.
По обрывкам знаний реципиента я имел представление о возможностях магии в этом мире. И у меня есть несколько интересных задумок.