Безумный рейс
Шрифт:
– Если вы примете такое решение, я подскажу вам, куда обратиться, - охотно пообещал полицейский.
– Но есть ещё одна деталь. Это животное. – Данген приподнялся со стула, чтобы кивком указать на длинноклюва. – Оно должно остаться здесь.
– То есть как «здесь»? – переспросила я, чувствуя, что волосы на моей голове точно встали бы дыбом, не будь они такими тяжёлыми.
Полицейский сочувственно развёл руками (только нижними), а Данген принялся объяснять:
– По нашим законам животное, нападающее на представителя разумного вида, будь то миенг или человек, подлежит усыплению.
– Усыплению?! –
– Мы это понимаем, и виновные понесут должное наказание. Но это не отменяет факта агрессивного поведения вашего животного. Мы не делаем исключений. Триггер в данном случае значения не имеет.
– Как это может не иметь значения?! – возмутилась я.
– Таковы законы, госпожа, - спокойно, хотя и без характерного чиновничьего равнодушия, подтвердил полицейский.
– Но… но это зверь с другой планеты!
Я начала лихорадочно искать соломинку, за которую можно ухватиться, чтобы вытянуть Хоббита из внезапно нагрянувших неприятностей.
– Не имеет значения, - повторил Данген.
– Он разумный! – воскликнула я. – У нас есть свидетельства. Просто исследования ещё в процессе…
– Вам придётся продолжить исследования с другим представителем вида.
Только такой эффект и возымело моё сообщение о научном открытии.
– Но это очень редкий вид. Разумные расы обязаны позаботиться о его сохранении.
– Если этот вид агрессивен, возможно, такая линия поведения нецелесообразна.
Пока я отчаянно подыскивала очередной аргумент, миенги обменялись парой реплик на местном языке. Понять их я, естественно, не могла, и на какой-то миг пожалела о том, что рядом нет лингуана. Впрочем, не исключено, что оно и к лучшему. Что, если они здесь и зверей-роботов усыпляют?
– Мы можем пойти вам навстречу, - вновь перешёл на новоземский здешний сотрудник, - учитывая ваше инопланетное происхождение и то, что животное было замечено в нападении на разумное существо только один раз. Для этого нам понадобится документ, подтверждающий, что этот зверь действительно принадлежит вам. Проверка на подлинность займёт не более двух часов. После этого, если всё будет в порядке, мы вернём питомца под ваше поручительство.
Если в первый момент я чуть не запрыгала от радости, то по мере того, как он говорил, восторг быстро сходил на нет, уступая место чувству полной беспросветности. Документов о владении Хоббитом у меня, по понятным причинам, не было.
– Вообще-то этот зверь принадлежит Зоологическому сообществу Митоса, - попыталась выкрутиться я, одновременно акцентируя внимание миенга на громких названиях и общественных организациях, якобы стоящих на защите длинноклюва.
– Я сопровождаю его и ещё нескольких животных на пути в новый зоологический парк.
– Нет проблем. – Собеседник повёл правым плечом, при этом приподнялась как верхняя его рука, так и нижняя. – Значит, нам потребуются документы о принадлежности зверя Зоологическому сообществу. Они у вас при себе?
– Н-нет, к сожалению, нет, - ответила я, невольно отводя глаза.
– В таком случае вам придётся найти их и представить как можно скорее. У вас есть время
– Почему только до восьми?
Услышав о таком коротком сроке, я испугалась ещё сильнее, чем прежде.
– В это время дежурный усыпляет животных. Таков порядок. Немалую роль играют санитарно-гигиенические соображения.
Последнее словосочетание он выговорил не без труда, но зазубрил явно хорошо.
– Я… я всё поняла, - вынужденно признала я, не находя новых предлогов для возражений.
– В таком случае я доставлю вас обратно к торговому центру, или туда, куда вам будет угодно, - любезно предложил полицейский.
Я кивнула, но не была готова встать: Хоббит по-прежнему сидел у меня на коленях.
– Будьте любезны, передайте мне животное, - сказал второй миенг, поднимаясь из-за стола и протягивая к длинноклюву руки, не без выражения брезгливости на лице.
Зверёк засуетился, принялся перебирать лапками, пытаясь вцепиться в мою одежду. У меня зашлось сердце, потребовалось приложить усилие, чтобы суметь выдохнуть задержавшийся в лёгких воздух.
– Я лучше сама, - произнесла я затем, бережно беря Хоббита на руки. – Куда?..
Миенг распахнул ближайшую клетку, на мгновение приложив палец к замку.
– Я вернусь, - пообещала я маленькому, беспокойному шерстяному комочку, каким казался в тот момент мой питомец. – Обязательно вернусь.
И поставила его на металлический пол, частично покрытый сухой травой. Дверца захлопнулась. Длинноклюв что-то пропищал. Я протянула руку между прутьями, погладила его по голове и колючему от встопорщившейся шёрстки боку. Держалась за клетку до последнего, но миенги меня поторопили, и пришлось уходить.
Я попросила подбросить меня до торгового центра, а к шаттлу оттуда отправилась пешком. Шла, а из глаз буквально текли слёзы, не капали, а именно текли. Любая попытка остановить их была обречена на провал, и я не пыталась. Я не плакала так много лет, даже в последние сутки своего пребывания на Новой Земле, когда вся жизнь, казалось, пошла под откос. Документов, подтверждающих, что Хоббит принадлежит зоопарку, у меня не было и быть не могло. На «Галалэнд» я передала его медицинскую карту, там большего и не требовалось. Но сейчас этим ограничиться не получалось. Наверное, можно было бы создать какое-то липовое удостоверение, но речь недвусмысленно шла о проверке на подлинность, поэтому даже такое направление не помогало. Ещё один вариант – сообщить, что в действительности длинноклюв принадлежит новоземскому центру изучения инопланетных животных, - я отмела сразу же. Там Хоббита ждал тот же итог, что и на Миенге, но способ убийства мог оказаться куда менее гуманным.
Я думала, что страшно опаздываю, и спутники давным-давно недоумевают, куда я подевалась. Но, видимо, времени прошло куда меньше, чем мне показалось. Во всяком случае, шаттл был пуст, и никаких признаков того, что здесь успели побывать Тим или док, я не заметила. Поэтому просто воспользовалась своим одиночеством и, забравшись в небольшую нишу между двумя сидениями, продолжила плакать, обхватив руками колени.
– Марина?
Даже не знаю, сколько я успела просидеть там к моменту, когда услышала этот вопрос с нескрываемыми нотками удивления в знакомом голосе. Я подняла на Уолкса мокрые глаза.