Безумный спецназ
Шрифт:
Так что сейчас полковник Александер хотел бы знать, не согласится ли попытать счастья и доктор Хардт? Не мог бы он привезти свою портативную мозготренировочную машинку в Форт-Брэгг?
Джим Хардт показал мне этот аппарат. Надо надеть на голову повязку с электродами, и тогда альфа-волны начнут поступать в ЭВМ, где с помощью специальных ручек выполняется их регулировка. Когда процесс закончится, твой коэффициент умственного развития будет увеличен на двенадцать баллов, и ты без усилий достигнешь духовного уровня, для выхода на который обычно требуется целая жизнь, заполненная прилежным освоением дзенбуддийской методики. Если к аппарату
Все это доктор Хардт рассказал полковнику Александеру и предложил провести на нем демонстрацию, однако полковник Александер отказался. Он пояснил, что в его мозгу хранится очень много военных тайн, а посему нет у него права идти на риск их разглашения доктору Хардту, хотя бы даже телепатически.
Доктор Хардт сказал, что понимает.
Полковник Хардт счел своим долгом сообщить доктору Хардту, что спецназ, вообще-то говоря, встретил эти идеи в штыки, назвав их «ересью, заумью и бредятиной». Мало того, есть все основания ожидать, что на лекции солдаты «откажутся сидеть смирно» и будут вести себя «неподконтрольно».
В таком случае, ответил доктор Хардт, он согласится принять этот вызов лишь на том условии, что военнослужащие сначала пройдут «месячный курс медитативной подготовки в уединенном пансионате».
— И знаете что? — спросил меня доктор Хардт. — Во-первых, они отказались называть это пансионатом,потому что для армии такое слово якобы не годится. Вместо этого выдумали какую-то «учебку».А во-вторых, все пошло прахом. Чудовищное фиаско.
— Почему? — спросил я.
— Не поверите, но солдаты шумели и бранились на медитативных занятиях, — горько ответил он. — От скуки.
Словом, к моменту приезда доктора Хардта в Форт-Брэгг десантники по-прежнему вели себя «крайне враждебно», виня его за принудительную месячную медитацию, которую считали «чушью» и «тратой времени».
Невысокий, худощавый и изящный доктор Хардт встревоженно оглядел злобных солдат, затем надел им на головы электроды и сам подключился к машине. Он включил альфаволновый мозготренировочный компьютер, и настройка началась.
— Внезапно, — продолжал Джим Хардт, — крупная слеза вытекла из моего глаза, скользнула по щеке и упала мне на галстук.
При воспоминании об этом моменте эмоциональной телепатии его взор также заволокло влагой.
— Я взял кончик галстука в руку — он был мокрым от слез — и сказал: «Я телепатически узнал,что кто-то в этой комнате испытывает сейчас грусть». И я ударилпо столу кулаком и воскликнул: «Никто отсюда не выйдет, пока этот человек не признается!» Вот. Две минуты полнейшей тишины. А затем руку поднял один жестоколицый полковник и сказал: «Не иначе это я».
И он поведал доктору Хардту и своим боевым товарищам причину своей грусти.
Оказывается, в колледже этот полковник ходил в кружок хорового пения «Весельчак». Он пел народные песни и хоралы; сейчас, когда его мозг проходил настройку, в памяти всплыли те славные, двадцатилетней давности деньки.
— Он испытывал подлинную радость, участвуя в пении, — сказал Джим Хардт. — Но потом, сразу после колледжа, его призвали в офицерскую школу, где он принял решение прекратить радоваться. Счел, что радость неуместна в жизни армейского офицера, так что он совершенно сознательно, напряжением воли
На второй день настройки мозгов солдаты вновь надели электроды на головы.
— В этот раз, — продолжал Джим Хардт — оба мои глаза были как водопроводные краны.Тогда я снял свой галстук и выжал его. Вот до какой степени он вымок от моих слез. И опять я спросил: «Кто это сделал? Ктоиспытывает печаль?» Вновь прошло две минуты в тишине, и вновь поднял руку тот же самыйполковник, только сейчас он рассказал другую историю, которую ему довелось пережить.
Речь шла о печально знаменитом Тете ком контрнаступлении 1968 года. Полковник находился на прифронтовой батарее артподцержки неподалеку от границы демилитаризованной зоны, когда атаковали вьетконговцы.
— Так вот наш полковник в одиночку спас эту крошечную артбатарею, — сказал Джим Хардт. — Он не позволил ее захватить, всю ночь отстреливаясь из пулемета. А когда пришел рассвет, он увидел горы кровоточащих, мертвых тел и испытал наплыв таких чувств, которые не могут поместиться в человеческом сердце.
На третий день мозготренировки Джим Хардт изучал компьютерные распечатки альфа-ритмов и заметил нечто из ряда вон выходящее.
— У одного из военнослужащих я обнаружил такую церебрально-волновую картину, которая отмечается лишь у людей, узревших ангела. Это явление мы именуем «перцепцией объектов тонкого мира», а именно бестелесных существ со светящимся телом. Вы только вообразите: вот я сижу через стол от солдата, которого учат убивать, и вижу такое! Ровным, непринужденным тоном я его спрашиваю: «А вы, случаем, не беседуете с существами, которых никто больше не видит?..» Так он ка-акподскочит! Чуть со стула не свалился. Словно я его огрел по спине строительный брусом! Очень встревожился, занервничал… тяжело задышал… принялся озираться по сторонам, словно боялся, что нас подслушивают… А затем пригнулся поближе и признался: «Да». У него был духовный наставник по рукопашному бою, который являлся только ему. Об этом он рассказал лишь самому близкому из друзей и поклялся, что перережет ему глотку, если тот хоть полслова выболтает.
И на этом все, конец истории. Больше ничего доктор Хардт сообщить мне не смог. Он покинул Форт-Брэгг, никогда больше туда не возвращался и понятия не имел, кто из солдат, которым он настраивал мозги, впоследствии умертвил козла взглядом.
«Только нелетальные! — вопит злой ученый Гленн Талбот. — Повторяю, только нелетальныесредства! Я должен взять у него анализ крови. Обдайте-ка его пеной!»
В недрах подземной военной базы Атеон, спрятанной под заброшенным кинотеатром где-то в пустыне, царит паника: сбежал Халк и сейчас все крушит на своем пути. Солдаты выполняют приказ Гленна Талбота. Они занимают места по боевому расписанию и брызгают на Халка липкой пеной, которая расширяется и застывает сразу после контакта с его кожей. Пена преуспевает там, где оказались бессильны все ранее испробованные виды оружия. Халк остановлен. Он извивается, ревет, силится стряхнуть пену — безуспешно.