Безумный
Шрифт:
Библиотека представляла собой трехэтажное готическое чудовище из красного кирпича с арочными окнами и входами. Студенты нахмурились на него, как на незваного гостя, когда он вошел. Август не обратил на них внимания, благодарный за тишину, поскольку забыл наушники на столе. Август прошел мимо конференц-залов и звукоизолированных кабинетов, а также мимо трех столов, за которыми сидели студенты.
В здании на каждом этаже стояли копировальные аппараты, на первом этаже они были видны из вестибюля, и поскольку Август не видел там Лукаса, он их миновал. На втором этаже его тоже не было. Поднявшись
Даже если бы Август не знал, где стоят копиры, он мог бы просто следовать за раздающимися оттуда проклятиями Лукаса. Август улыбнулся и прибавил шагу. Он завернул за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лукас пнул копир один раз, потом еще раз.
— Этот ксерокс, по слухам, с характером. Вот почему он стоит здесь, в безлюдной зоне.
Лукас вздрогнул от голоса Августа, но быстро оправился, голос звучал угрюмо.
— Ну конечно.
Когда Лукас в очередной раз стукнул по крышке ксерокса, Август оттащил его в сторону, увлекая глубже в ряды стеллажей.
— Что не так с ксероксом факультета?
— Он не работает. — Лукас посмотрел на аппарат рядом с ними, как будто это он сломал другой ксерокс.
— Почему ты не воспользовался тем, который стоит возле твоего кабинета?
Лукас выдохнул через нос. Август еще никогда не видел его таким взвинченным.
— Потому что каждый раз, когда твоя подруга видит меня, она пытается выпытать у меня информацию о нас двоих.
— Кто, Бьянка? — спросил Август.
Лукас пожал плечами.
— Наверное. Вы двое смотрелись мило в день нашего знакомства.
В его голосе прозвучал малейший намек на... что-то. Конечно, это не могло быть ревностью.
— Ты... Ты думаешь, что у меня что-то есть с моей коллегой? У меня? Я похож на такого человека?
Лукас был нехарактерно сердитым.
— Откуда мне знать? Мы едва знакомы.
Август внимательно изучал его.
— Что происходит? Когда мы уходили из дома моего отца, ты был в порядке. А теперь ты дуешься и колотишь офисное оборудование, как будто оно должно тебе денег.
— Я просто не могу перестать думать о том, что еще больше женщин пропали без вести. Из-за меня. Я неделями пытался притворяться, что ничего этого не происходит. Вел себя как дурак и эгоист, а теперь еще больше людей страдает и умирает из-за меня.
Август обхватил лицо Лукаса ладонями и повел его в проход, заставленный старинными книгами с пожелтевшими страницами. Он уловил запах их возраста.
— Ты сделал все, что мог. Ты попал в психиатрическую клинику, пытаясь спасти тех женщин, пытаясь убрать убийцу с улиц, — напомнил Август Лукасу.
— Нужно было соврать. Я должен был найти другой способ дать им понять, что это он. Я мог бы… — Лукас замялся, беспомощно размахивая руками.
— Что мог бы? Сфабриковать улики? Поймать его на месте преступления? Кон не работает в одиночку. Они не моргнув глазом убили бы тебя. Ты поступил правильно.
Лукас так стиснул зубы, что заходили желваки, тяжело сглотнул, а потом сказал:
— Ты бы просто перерезал ему горло и дело с концом. Нет, ты убил бы его медленно, заставил бы его страдать, а потом
Август покачал головой.
— Потому что меня запрограммировали на убийство. Я не провожу расследований, мне не нужно никому ничего доказывать. Ной, Каллиопа и Томас находят дела, они находят улики. Я получаю папку с документами и план. Потом я делаю то, что делаю. — Август окинул внимательным взглядом Лукаса, надеясь увидеть, как напряжение уходит с его лица, но, казалось, оно только усилилось. — Лукас, тебе дан дар. Ты можешь видеть лучшее и худшее в людях одним прикосновением. Ты можешь делать то, что под силу менее чем одному проценту населения. Ты просто чудо. И хотя мой отец ничего не сказал, я могу поручиться, что он уже думает о том, как использовать тебя в семье.
Слезы покатились по щекам Лукаса, его лицо стало горячим под руками Августа, прежде чем он вывернулся из его хватки.
— Ты говоришь это, чтобы мне стало легче.
Август усмехнулся.
— Я говорю это, потому что это правда. Я последний человек, к которому кто-то пришел бы, если бы хотел почувствовать себя лучше.
Лукас фыркнул, вытер лицо и откинул голову на старые книги.
— Ты единственный, кто заставляет меня чувствовать себя лучше.
Август хмуро свел брови. Это был комплимент, но он произнесен с таким страданием, что сбил его с толку.
— Это плохо?
Лукас беззлобно рассмеялся.
— Я сплю с одним серийным убийцей и играю в игры разума с другим. Мы и недели не знакомы, но когда я чувствую, что у меня в груди зияет дыра, ты – единственный человек, которому я захотел бы позвонить.
Что-то в словах Лукаса вызвало в Августе прилив яростного желания обладать им, первобытную потребность заявить права на то, что принадлежит ему. Лукас хотел позвать его, только его. Он был человеком Лукаса. Август рванулся вперед, прижавшись к его губами, и застонал, когда губы Лукаса смягчились, а затем поддались под его губами с удивленным звуком.
Август прижал его к стеллажам и зарычал, почувствовав, как член Лукаса твердеет у его бедра. Он отстранился, целуя его в подбородок, а затем прикусил мочку уха. Когда его рука потянулась к поясу Лукаса, он схватил Августа за запястье.
— Что ты делаешь? — прошептал Лукас.
Август нахмурился в замешательстве.
— Я расстегиваю твои штаны. Почему ты вдруг шепчешь? Уверяю тебя, никто не придет в эту часть библиотеки. Единственная причина, по которой кто-то приходит на третий этаж, – это чтение журналов, а они находятся на другой стороне. — Лукас настороженно посмотрел через плечо Августа, но разжал пальцы на запястье Августа.
— Мы не можем этого сделать, — сказал нерешительно Лукас.
Август провел носом по его уху.
— Ты знаешь, что хочешь мой рот, — пробормотал он. — Только представь. Я на коленях, твой член на моем языке, мои губы посасывают тебя, работают над тобой, пока ты не кончишь мне в горло.
— Господи, Август...
Член Августа запульсировал от мольбы в тоне Лукаса.
— Ты сказал, что тебе нравится, когда я стою перед тобой на коленях. Мне это тоже нравится. Позволь мне сделать тебе приятное. Позволь ощутить твой вкус.