Безумство храбрых. Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов(изд.1971)
Шрифт:
— Он знает одно: среди руководителей завода паника в связи с какой-то бумагой, полученной из Берлина. Второй день беспрерывно идут совещания. Самое тревожное — что на завод прибыли высокие чины СС. Гримм боится, что обнаружена диверсия.
У главного входа в подземелье стояло несколько легковых автомашин. По-видимому, приехавшее из Берлина начальство находилось на заводе.
Баранников и Борсак спускались по главному тоннелю. Здесь они ничего необычного не увидели. Заключенные катили в гору вагонетки с отбросами производства.
— Удачи нам! — Шарль Борсак улыбнулся и свернул в свою штольню.
Баранников пошел дальше.
У входа в цех его поджидал Гримм. Лицо у него было бледное и невероятно усталое. Они пошли рядом.
— Я не ошибся: обнаружена диверсия. Но, судя по всему, не наша. Какая-то очень грубая работа.— Гримм задержался возле станка, внимательно рассматривая только что сделанную деталь.— Все приехавшие чины сейчас в седьмом и девятом секторах. На совещании у Гросса меня не будет. Зайду позже в цех…
В это время в кабинете Гросса шел напряженный разговор, в котором участвовали, кроме Гросса, два генерала: один — из главного штаба армии, другой — из СС. Это был генерал Зигмаль.
— Я еще раз обращаю ваше внимание,— возбужденно говорил Гросс,— на отличную работу второго сектора, где практическое руководство производственными операциями также осуществляется иностранными инженерами. Я ставлю вас в известность, что именно эти инженеры стали инициаторами увеличения выпуска продукции. Я горжусь, что с таким трудом разрешенный мне эксперимент предоставления этим инженерам минимально человеческих условий существования целиком себя оправдал.
— Мы, доктор Гросс, к сожалению, приехали сюда изучать не результат вашего, может быть, действительно прекрасного эксперимента,— иронически проговорил генерал Зигмаль.— Мы приехали сюда, чтобы остановить на вашем заводе опасную деятельность саботажников. И в этом вы должны быть заинтересованы, по крайней мере, не в меньшей степени, чем рейхсминистр Гиммлер, который послал нас сюда.
— Я заинтересован в этом больше Гиммлера! — воскликнул Гросс— Завод — это вся моя жизнь, а рейхсминистр обременен еще миллионом не меньших дел.
— Тогда разрешите нам сделать на заводе то, что мы считаем нужным,— раздраженно произнес Генерал Зигмаль.
— Не знаю, не знаю,— стушевался Гросс— Мне показалось, что вы предлагаете нечто похожее на спектакль, который еще неизвестно, будет ли иметь успех.
— Это будет не спектакль, доктор Гросс,— отчеканивая слова, сказал генерал ЗигМаль.— Это будет решительный и поучительный удар по распоясавшимся у вас на заводе врагам Германии. Фронт, армия,— генерал Зигмаль показал на своего штабного коллегу,— учат нас решительности.
Штабной генерал сказал:
— Я знаю этот славянский сброд. Страх для них— прекраснейшее воспитательное средство.
— Ну, расстреляйте десять человек, пятьдесят! Сто, наконец! — горячился Гросс.—
— Вы, доктор Гросс, большой ум в области техники,— снисходительно сказал генерал Зигмаль,— а мы умеем делать нечто иное. В данном случае вы просто не понимаете, какое воздействие будет иметь наша акция.
— Насколько я понял из привезенного вами документа,— все еще не сдавался Гросс,— речь идет о том, что в двух снарядах на опытном полигоне был обнаружен грубый брак. Но мы-то выпустили тысячи снарядов.
— Не брак, а настоящее вредительство! — крикнул Зигмаль.
— Хорошо— вредительство,— согласился Гросс.— Так это дело рук пяти, максимум десяти мерзавцев. Расстреляйте их, и это будет актом справедливости. Но дело-то в том, что подавляющее большинство работающих на заводе людей и не помышляют о саботаже. Зачем же их наталкивать на эту мысль?
Генерал Зигмаль улыбнулся:
— Доктор Гросс, извините меня, но вы очень наивный в политике человек! — Генерал неожиданно крикнул: — Каждый из них в потенции саботажник и враг Германии! Каждый! Каждый! — Лицо его побагровело.
— Вы знаете, он прав,— мягко заговорил штабной генерал.— Даже если подойти к этому вопросу с позиции элементарной психологии, разве каждый из них не мечтает о нашем крахе? Ведь это означает для них свободу, жизнь. И как раз не случайно, что беда обнаружилась именно теперь, когда мы терпим на фронте временные неудачи. Это их окрыляет, И поэтому полезно в данном случае продемонстрировать твердость руки и уверенную жестокость. А как это лучше сделать, право же, это целиком в компетенции СС.
Гросс сдался.
Генерал Зигмаль посмотрел на часы:
— Когда явятся ваши образцовые инженеры?
— В двенадцать.
— Я останусь. Очень интересно посмотреть на такие экземпляры. И у меня, кстати, появилась одна мысль…
Генерал не договорил. В этот момент в кабинет вошли два эсэсовца. Один из них стремительно прошел к столу и вытянулся перед своим генералом:
— Докладываю: контрольные клейма привели в седьмой и девятый секторы. Произведено первое оперативное дознание, и мы обнаружили двух саботажников. Они допрошены. Один из них почти сознался.
— Кто они?
— Один русский, а другой… Тут, господин генерал, неприятный сюрприз: другой немец, из так называемых антифашистов. В заключении находится с тридцать пятого года. Вот он-то почти сознался.
— Как он сюда попал?— заорал генерал Зигмаль, смотря на Гросса.
— Он прибыл сюда в прошлом году с партией рабочих и специалистов, переведенных фирмой с других заводов,— громко ответил эсэсовец.
— Фирма ответит за это! — Генерал Зигмаль ударил кулаком по столу,— Ваши штатские,господин Гросс, позволили себе не подчиниться приказу рейхсминистра Гиммлера о проверке кадров с нашей помощью.