Безупречные
Шрифт:
– Ты ведь дружила с Элисон ДиЛаурентис?
Ария кивнула.
– Странная история, правда?
– Да. – Она прочистила горло. – Хотя… м-м… не такая уж странная, если подумать. То есть странная, конечно, но не в том смысле.
– А в каком?
Ария заерзала на сиденье; от мокрого нижнего белья чесалось тело. Сегодня в школе ей казалось, что все разговаривают с ней полушепотом. Неужели думали, что от громкого голоса у Арии случится истерика?
– Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, – пролепетала она. –
Шон включил освежитель воздуха, подвешенный к зеркалу заднего вида, и тот закрутился, распыляя хвойный аромат.
– Я понимаю, о чем ты. Когда умерла моя мама, все думали, что если я хоть на миг останусь один, то обязательно сорвусь.
Ария выпрямилась:
– Твоя мама умерла?
Шон посмотрел на нее.
– Да. Это было давно. Еще в четвертом классе.
– О. – Ария попыталась вспомнить Шона в четвертом классе. Ниже всех ростом, он играл в ее команде по кикболу [29] , но больше ничего в памяти не сохранилось. Ей стало стыдно за свою забывчивость. – Мне очень жаль.
29
Кикбол (от англ. kick – удар, ball – мяч) – игра типа бейсбола, но для малышни. Мяч большего размера (например, волейбольный или футбольный) отбивается не битой, а ногой, и его можно бросить в игрока, чтобы вывести его из игры.
Воцарилось молчание. Ария нервно сучила голыми ногами. В салоне запахло мокрой шерстью.
– Было тяжело, – сказал Шон. – Отец менял подружек, как перчатки. Поначалу моя мачеха мне совсем не понравилась. Но потом я к ней привык.
Ария почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. К переменам в своей семье привыкать совсем не хотелось. Она громко шмыгнула носом.
Шон наклонился к ней.
– Ты уверена, что не можешь говорить об этом?
Ария пожала плечами:
– Все должно остаться в секрете.
– Давай так. Ты расскажешь мне свой секрет, а я тебе – свой?
– Идет, – быстро согласилась Ария. По правде говоря, ее так и распирало от желания поговорить обо всем. Она бы призналась своим бывшим подругам, но те слишком строго оберегали собственные тайны, и Арии не хотелось быть белой вороной. – Но тебе придется держать язык за зубами.
– Могила.
И тогда Ария рассказала Шону о Байроне и Элле, о Мередит и о том, что они с Майком видели вчера в баре. Слова лились из нее потоком.
– Я не знаю, что делать, – закончила она. – Но чувствую, что только я могу удержать их вместе.
Шон молчал, и Ария боялась, что он перестал ее слушать. Но вот он поднял голову:
– Твоему отцу не следовало так подставлять тебя.
– Согласна.
Ария взглянула на Шона. Если не обращать внимания на заправленную рубашку и шорты цвета хаки, он был довольно привлекателен. Пухлые розовые губы, длинные тонкие пальцы. Грудная клетка, обтянутая рубашкой поло, выдавала в нем классного футболиста. Ария вдруг почувствовала
– С тобой легко говорить, – застенчиво произнесла она, уткнувшись взглядом в свои голые коленки. Несколько волосков портили картину идеально гладкой кожи. Обычно это не имело значения, но сейчас почему-то казалось важным. – Так что… спасибо тебе.
– Не за что. – Когда Шон улыбнулся, его глаза утонули в лучиках морщинок, излучая тепло.
– Вот уж не думала, что так проведу сегодняшний день, – добавила Ария. Дождь заливал лобовое стекло, но в машине стало совсем тепло, пока они беседовали.
– Я тоже. – Шон выглянул в окно. Буря, похоже, стихала. – Но… не знаю. Кажется, это круто, правда?
Ария пожала плечами и вдруг вспомнила:
– Эй, ты обещал рассказать свой секрет! Лучше, чтобы он оказался веселее моего.
– Ну, не знаю, насколько он веселый. – Шон наклонился к Арии, и она придвинулась ближе. В какой-то безумный миг ей показалось, что они могут поцеловаться.
– Так вот, я состою в «Клубе Д», – прошептал Шон. От него пахло мятными леденцами. – Знаешь, что это такое?
– Думаю, да. – Ария попыталась сдержать улыбку. – Никакого секса до брака, верно?
– Угадала. – Шон откинулся на спинку сиденья. – Так что я… девственник. Только вот… не знаю, хочу ли я им оставаться.
9. Кому-то урезали денежное содержание
В среду утром мистер Макадам, преподаватель экономики в классе Спенсер, прохаживался по рядам со стопкой контрольных работ, выкладывая их лицом вниз на парты учеников. Высокий, с глазами навыкате, крючковатым носом и одутловатым лицом, он напоминал осьминога Сквидварда из мультика «Губка Боб Квадратные Штаны». Его прозвал так кто-то из учеников, и кличка прижилась.
– Многие показали отличные результаты, – пробормотал он.
Спенсер выпрямила спину. Сомневаясь в результате, она морально готовилась к самой низкой оценке, которая позволяла удержаться в отличницах, – четверке с плюсом или, в худшем случае, четверке. Мрачные ожидания, как правило, оборачивались приятным сюрпризом. Вот и сейчас она загадала четверку с плюсом, когда Сквидвард положил листок на ее парту. Хуже было некуда. С замиранием сердца она перевернула листок.
Четверка с минусом.
Спенсер уронила листок на парту, как будто обожгла пальцы. Она пробежала глазами ответы с ошибками, помеченные Сквидвардом жирными красными крестиками. Правильных вариантов она по-прежнему не знала.
Что ж, возможно, она просто недостаточно хорошо подготовилась.
Вчера, проставляя галочки в пустых квадратиках возле вопросов теста, она думала о чем угодно, только не об экономике. Ей не давали покоя мысли о Рене и запрете на встречи с ним; о родителях и Мелиссе и о том, как вернуть их любовь; об Эли и, наконец, о нарывающем, как гнойник, секрете Тоби.