Безупречные
Шрифт:
– Нет! – воскликнула Эмили и подскочила, как ужаленная. Тут она заметила, как сочится кровь из раны. Ее затошнило от вида крови, и она почувствовала слабость в руках.
– Эмили? – встревожился Тоби. – Ты…
Перед глазами все поплыло. Нет, она не могла плюхнуться в обморок у него на глазах. Она должна была отделаться от Тоби. «Хотя многие из нас преобразились до неузнаваемости…» В следующее мгновение ее окутала темнота.
Она очнулась на заднем сиденье небольшого автомобиля. Царапина на ноге была заклеена крест-накрест многочисленными полосками пластыря.
Тоби обернулся:
– Бу!
Эмили вскрикнула.
– Ух ты! – Тоби остановился на красный сигнал светофора и поднял руки вверх. «Сдаюсь!» – Извини. Я просто пошутил.
Эмили приподнялась и села. Заднее сиденье было завалено всяким хламом: пустыми бутылками из-под газировки, тетрадями на пружинках, учебниками… Тут же примостились старые кроссовки и пара серых толстовок. Обивка на водительском кресле местами истерлась, и сквозь нее просвечивал мерзкий голубой каркас. На зеркале заднего вида болтался освежитель воздуха в форме танцующего медвежонка, но в салоне свежестью и не пахло – стоял резкий и едкий запах.
– Что ты делаешь? – взвизгнула Эмили. – Куда мы едем?
– Ты отключилась, – спокойно произнес Тоби. – От вида крови, наверное. Я не знал, что делать, поэтому поднял тебя и перенес в машину. Велосипед я погрузил в багажник.
Эмили посмотрела под ноги; там валялся ее рюкзак. Тоби поднял ее? В смысле взял на руки? Ей стало так страшно, что она почувствовала приближение нового обморока. Лесистая дорога за окном казалась незнакомой. Он мог завезти ее куда угодно.
– Выпусти меня, – крикнула Эмили. – Я доеду на велосипеде.
– Но здесь нет обочины…
– Я серьезно. Остановись.
Тоби въехал на поросший травой бугор и повернулся к ней. Уголки его рта опустились, в глазах застыла тревога.
– Я не хотел… – Он потер подбородок. – А что мне было делать? Оставить тебя там?
– Да, – сказала Эмили.
– М-м… тогда извини. – Тоби вышел, обогнул машину и распахнул перед ней дверцу. Прядь темных волос упала ему на глаза. – В школе я работал волонтером в бригаде спасателей. И теперь мне хочется спасать все и вся. Даже сбитых животных.
Эмили оглядела проселочную дорогу и заметила гигантское колесо водяной мельницы конефермы Эпплгейт. Оказывается, все было не так плохо. Они находились неподалеку от ее дома.
– Давай, – сказал Тоби. – Я помогу тебе.
Возможно, она все преувеличила. Да мало ли тех, кто действительно изменился до неузнаваемости – взять хотя бы ее бывших подруг. И совсем не факт, что Тоби и был «Э». Эмили разжала руки, которыми все это время цеплялась за подушку сиденья.
– Э-э… можешь подвезти меня. Если хочешь.
Тоби задержал на ней взгляд. Уголок его рта дернулся в полуулыбке. На его лице читалось: «Что ж, ладно, сумасшедшая», – но вслух он этого не произнес.
Он вернулся за руль, и Эмили принялась украдкой разглядывать своего водителя. Он действительно стал другим. Темные глаза, прежде наводившие страх, теперь казались глубокими и задумчивыми. И он говорил. Связно. Летом после шестого класса Эмили и Тоби
В ту роковую ночь Эли прибежала домой и сказала им, что все в порядке и никто ее не видел. Девочки были слишком напуганы, чтобы уснуть, но Эли сумела всех успокоить. На следующий день, когда Тоби сознался, Ария спросила Эли, знала ли она о том, что он собирался сделать признание – не потому ли она была столь невозмутима? «У меня просто было предчувствие, что все сложится удачно», – объяснила Эли.
Со временем признание Тоби стало для них такой же непостижимой загадкой, как и то, почему же все-таки развелись Брэд и Джен; [35] что так напугало уборщицу в школьном туалете для девочек; почему Имоджен Смит пропустила столько занятий в шестом классе (не из-за беременности ли?) и… кто убил Эли. Может быть, Тоби чувствовал себя виновным в более серьезном преступлении и хотел убраться из Роузвуда? А может, он сам устроил фейерверк в домике на дереве, не подумав о последствиях?
35
Имеются в виду Брэд Питт и Дженнифер Энистон.
Тоби свернул на улицу, где жила Эмили. Из динамиков лилась мелодия в стиле блюз, и парень похлопывал в такт ладонями по рулю. Эмили вспомнила, как накануне он спас ее от Бена. Стоило поблагодарить его, но что, если бы он начал расспрашивать о причинах ссоры? Что она могла ему ответить? «О, он злился, потому что я целовалась с девчонкой».
Наконец Эмили придумала безопасный вопрос:
– Так ты теперь учишься в Тейте?
– Ага, – ответил Тоби. – Родители сказали, что если я поступлю туда, то смогу переехать. И я поступил. Приятно быть поближе к дому. К тому же можно видеться с сестрой – она учится в Филадельфии.
Дженна. Эмили напряглась всем телом, даже кончиками пальцев на ногах. Она старалась ничем не выдать себя, а Тоби смотрел на дорогу, словно и не догадываясь о том, что она нервничает.
– И… где ты жил раньше? В Мэне? – спросила Эмили, делая вид, будто ничего не знала об исправительной школе для мальчиков, хотя уже давно раскопала в Интернете ее адрес в Портленде, на Фрайбург-роуд.
– Ага. – Тоби притормозил, пропуская двух малышей на роликах. – В Мэне было круто. Особенно в бригаде спасателей.
– Так… тебе приходилось видеть, как умирают люди?
Тоби снова перехватил ее взгляд в зеркале заднего вида. Эмили никогда не замечала, что глаза у него на самом деле были темно-синими.
– Не-а. Но одна старушка завещала мне свою собаку.
– Собаку? – Эмили не удержалась от смеха.
– Да. Я сопровождал ее в карете «Скорой помощи», а потом навестил в больнице. Мы поговорили о ее собаке, и я сказал, что люблю собак. Когда она умерла, ее адвокат нашел меня.