Безупречный элемент
Шрифт:
Днем она решила, что раз уж это Рождество не похоже ни на какое другое, что ей приходилось отмечать в своей жизни, то и встретить праздник нужно соответственно. В домике, как и сказала Метте, действительно имелся солидный запас продуктов, и Фреда отважно испекла в маленькой электрической духовке хлеб, чего не делала ни разу в жизни. Добавив к нему присланный ей сыр, отнесла угощение на стол в гостиную.
Усевшись на стул лицом к камину, налила себе вина и сделала маленький глоточек. Ей очень понравился бархатный,
Все казалось правильным и спокойным, и на время Фреда совершенно забыла, что находится посреди снегов одна, за окном почти непроглядная темнота, а всё, что еще оставалось от ее прошлой жизни теперь отодвинулось очень и очень далеко.
И вдруг нестерпимо захотелось услышать живойголос, хоть с кем-то поговорить. В руках сам собою оказался телефон, сама собой нажалась кнопка быстрого вызова.
— Фреда? — Вагнер ответил после первого же звонка, голос его прозвучал негромко, спокойно.
— Поздравьте хоть вы меня с человеческим Рождеством, Вагнер, — выдала с ходу. — Это же не противоречит каким-нибудь вашим вампирским или магическим принципам?
— Не противоречит. Примите поздравления, — отозвался вампир, — хотя, мне кажется, я уже в некотором роде поздравил вас.
— Ах, да! — воскликнула Фреда. — Вино, шоколад, книги и фонарики.
— Вы не любите шоколад? Я не угадал с вином? Или с книгами?
— Скорее не угадали с фонариками, — усмехнулась она, — к старому вину, швейцарскому шоколаду, свежим фруктам и классическим дамским романам фонарики не подходят совершенно.
— Зато они подходят к вашему Рождеству, — заявил Вагнер. — А позвольте спросить, что, по-вашему, подходит к перечисленному выше?
— Ну, не зна-ааю, — протянула задумчиво. — Вино, коробка шоколада, слезоточивый роман. Это набор для одинокой старой девы, заедающей и запивающей несбывшиеся мечты. К нему больше подходит кресло-качалка и кружевной платочек для утирания потока слез.
— Вот как, — задумчиво проговорил Вагнер. — В таком случае, действительно вышел прокол с моей стороны.
Фреда почему-то представила, что пока он говорил, на его губах мелькала тень улыбки.
Низкий голос в динамике звучал мягко, вкрадчиво и слегка вибрировал урчанием сытого зверя. Фреда даже возомнила, что он рад слышать ее. Но, кажется, радоваться он давно разучился, или эта эмоция, как и многие другие, попросту умерла вместе с его человеческой сущностью.
Сознавая, что в эту Рождественскую ночь пытается заменить потребность в общении иллюзией, она поморщилась и вздохнула.
— Что-то не так? — тут же раздался вопрос. — Вам нехорошо?
— Мне? Мне никак. Я однана краю света и мне не с кем разделить привычные с детства ощущения самого волшебногопраздника, — горько усмехнулась
— Мне жаль, что вы расценили ваш отъезд, как ссылку. Это в корне неверно, — своим привычным менторским тоном заявил Вагнер. — Вы нуждались в том, чтобы сменить обстановку. Но пятизвездочный отель где-нибудь на Ривьере вряд ли уместен сейчас. Вас ищут, вы забыли? И не только человеческим властям от вас что-то надо.
— Да помню я, помню. И от этого мне не сказать, как мерзко…
— Я могу вам чем-то помочь прямо сейчас?
— Не знаю. Может быть, и можете. Развлеките меня как-нибудь. Ведь здесь нет ни телевизора, ни радио. Странно, как еще телефон работает…
— Развлечь? И как же? — не меняя серьезности тона, спросил Вагнер.
— Ну, например, расскажите, почему Метте называет вас Рейном, — выпалила Фреда.
— Видимо потому, что меня так зовут, — без заминкиответил вампир.
— Вас зовут Вагнер, — упрямо повторила она и зажмурилась, не понимая, зачем все это говорит.
— Мое имя Рейнхард, я говорил вам, — терпеливо отозвался ее собеседник. — И, честно говоря, я не понимаю, чем вас это может развлечь.
Сейчас он нажмет кнопку отбоя, прерывая ничего не значащий, абсолютно несерьезный разговор, который не мог быть ему интересен ни в коей мере, а мог только досаждать.
Но Вагнер оставался на линии, а Фреду “понесло” дальше…
— Рейн — это уменьшительное от Рейнхард. Вас невозможно называть… уменьшительным от имени. Это было бы слишком…причудливо.
За нее говорил хмель, ударивший в голову. Ведь она допивала уже второй бокал вина, ничем не закусывая. Поспешно забросив в рот две виноградины, Фреда быстро раскусила сочные ягоды и теперь заедала их кусочком свежеиспеченного хлеба. А хлеб-то удался, словно она пекла такие буханки всю жизнь.
Сумбур, творящийся в голове, неожиданно развеселил Фреду, и она тихонько хихикнула, забыв, что все еще держит телефон, и собеседник все прекрасно слышит.
— Что же здесь вам кажется причудливым? — поинтересовался Вагнер. — То, что у меня имеется уменьшительное от моего полного имени? Или то, что меня можно им называть? Или то, что меня им назвала Метте?
— Что за вино вы мне презентовали, Вагнер? — Фреда резко сменила направление беседы, словно не слыша вопросов. — Оно совершенно растворило мне мозг. Лучше прекратить нашу светскую беседу, пока еще не поздно и я могу что-то соображать. Я во хмелю могу много чего наговорить… Спасибо за поздравления, на которые я напросилась, и за присланный вами презент. Прощайте, Вагнер!
— Постойте, — снова тон почти приказной, чеканный, — разве так уж ваш мозг, э-ээ… растворен, что вы не в состоянии поддержать нашу светскую беседу еще минуту?