Безупречный злодей для госпожи попаданки
Шрифт:
Господи, неужели я так ошиблась в этом человеке?! С удовольствием болтала с ним. Смеялась над его рассказами о проделках внуков, особенно младшего, Валияра. Да я кофе с ним пила в этом самом кабинете, где сейчас на полу сидят измученные донельзя рабыни!
У меня начинают дрожать губы. Чтобы не расплакаться от настигшего меня разочарования с силой прикусываю указательный палец на правой руке. Впиваюсь чуть не до крови, даже не чувствуя боли.
Все сильнее сжимаю зубы и смотрю на происходящее в кабинете.
Между тем
В душе у меня начинает разрастаться презрение к торговцу пряностями - как хорошо он притворялся порядочным человеком! А Али… Ненавидеть его сильнее, чем я, просто нельзя!
– Договорились, господин Салмади, и благодарю - вдруг повышает голос работорговец.
– Ну что вы, не стоит. Это мой долг порядочного человека помочь бедняжкам. Вы же знаете мое отношение ко всему этому… - лавочник складывает ладони перед грудью в благодарственном жесте и слегка кланяется Али.
Тот коротко кивает, поворачивается к девушкам и произносит:
– Вы остаетесь здесь. О вас позаботятся.
Хочет отвернуться, но одна из девушек вдруг кидается к нему. Стоя на коленях обнимает ноги в высоких сапогах и шепчет, запрокидывая вверх голову:
– Спасибо… Спасибо вам, добрый господин. Мы с сестрой век молиться за вас будем всем драконьим богам.
Господин Салмади как-то странно кхекает и отступает к двери, которая ведет в жилые покои. Открывает ее, что-то командует, и в кабинете появляются жена лавочника и их старшая дочь Руфи.
Женщины помогают подняться рабыням, и, поддерживая, выводят из кабинета.
– До встречи, господин Салмади. Провожать меня не надо, где выход я знаю, — произносит Али, когда женщины уходят, и поворачивается к двери, за которой притаилась я.
Отшатываюсь и кидаюсь к выходу из лавки - бежать отсюда. Тут же понимаю, что не успею скрыться, не попавшись на глаза работорговцу. Я знаю, что теперь мне можно его не бояться, но дикий страх перед этим мужчиной так и живет в моей душе. Никуда, оказывается не делся...
В панике озираюсь по сторонам и тут мне на глаза попадается огромная бочка, стоящая рядом с прилавком – в таких на торговых кораблях перевозят чай.
– «Интересно, откуда я это знаю?» - мелькает мысль, и в следующую секунду я прячусь за деревянной громадиной.
Очень вовремя - Али появляется в торговом зале и идет к выходу. Проходя мимо моего укрытия, вдруг останавливается. Поворачивает голову. Замирает, и как будто принюхивается.
Застыв, я почти не дышу. Только напряженно таращусь на мужскую фигуру в узкую щель между бочкой и прилавком…
Али еще раз дергает ноздрями, словно голодный
Я без сил сползаю на пол, откидываюсь спиной на бочку. Сижу, прихожу в себя и пытаюсь осмыслить только что увиденное и услышанное.
Что это было? Что значат слова той девушки, что она будет молиться за работорговца? Она счастлива, что ее не отдали в бордель, или на ложе королю Цваргу, и благодарит за это?!
А господин Салмади... Какая у него роль в делах Али? Доброго хозяина для рабов?
Вцепляюсь пальцами в волосы, трясу головой – в ней ужасная каша из растерянности, страха и злости. И непонимания, что именно я только что увидела…
В какой-то момент я опомнилась, что уже долго сижу на полу. Скоро здесь будет хозяин лавки и его продавцы - время открывать магазин. Встаю, и пошатываясь иду к выходу – я пока не готова встречаться с господином Салмади. Мне надо подумать, прийти в себя. А заказ мой подождет.
Открываю дверь и выхожу из полутемного помещения на крыльцо, под яркие лучи солнца. Жмурюсь, ослепленная. Когда открываю глаза, то первое, что вижу, это Али. Работорговец стоит, прислонившись к растущему возле крыльца дереву и смотрит на меня. Точно так же, как он смотрел на меня голую в своем доме. Как на бездушный предмет, на товар.
Ледяные глаза равнодушно скользят по мне. Задерживаются на плече, где красуется алая гидра в черном круге и работорговец раздвигает губы в злой усмешке. В следующую секунду я слышу:
– Ну здравствуй, Федерика, маленькая дерзкая рабыня…
Глава 64
Сказала бы что-нибудь в ответ, да язык словно прилип к небу. Поэтому я стою и молча смотрю на Али.
Он изменился. Лицо стало еще более суровым, а взгляд светлых глаз совсем ледяным. Он как будто похудел – щеки запали, скулы заострились. Под глазами усталые тени. Шрам над бровью потемнел и еще ярче выделяется на светлой коже. Да, работорговец изменился. Но по-прежнему красив, как скандинавский бог.
Как хорошо, оказывается, я помню его лицо. Каждую черточку. Даже удивительно…
– Все-таки, он тебя заполучил, Федерика? – неожиданно спрашивает Али.
Отступает от дерева, делает несколько неспешных шагов ко мне. Встает почти вплотную, так что я чувствую его запах: немного мускуса, что-то пряно-восточное, чистая кожа и горьковатая злость. Очень мужской, подходящий Али аромат. Даже странно, что запах человека, которого я так ненавижу, может казаться приятным.
Вдыхаю этот аромат и неожиданно для себя расслабляюсь – не знаю почему, но я понимаю, что Али не собирается сделать мне ничего плохого. Или не может, потому что его ладонь ложится мне на плечо. Туда, где сияет алая гидра.