Безусловно моя
Шрифт:
– Я тебе сейчас язык вырву. – Я сдавил её подбородок. – Замолчи. – Сжал крепче. – Замолчи, в последний раз тебе говорю! Ты со своими собаками меня достала! Этот приют выеденного яйца не стоит, а я…
Она попыталась ударить меня коленкой.
Проклятая маленькая сука!
Поймал её руку, вторую, пригвоздил к стене и навалился сверху. Она вырывалась, шипела и тёрлась об меня, и я уже ни хрена не понимал, чего хочу сильнее: придушить её или трахнуть. С тех пор, как она появилась в моём доме, два этих желания
– Пусти меня! Пусти, козёл! – Толкнула и опять попыталась ударить. На этот раз задела бедро.
– Блядь!
Боль в руке была адская. Я втянул воздух сквозь сжатые зубы. Как эта дрянь выдернула руку, хрен знает. На тыльной стороне ладони выступила кровь от её ногтей.
– Откуда ты взялась такая дикая, мать твою?!
– Жизнь научила защищаться! Слишком много козлов попадалось.
Она принялась отбиваться сильнее. Царапалась, кусалась и шипела, как обезумевшая. Кое-как я перехватил её и развернул к себе спиной. Стиснул, не давая сделать и движения. Её локоть врезался мне в рёбра. Она продолжала извиваться, и я едва мог удерживать её. Сжал бы сильнее – переломал бы на хрен кости.
– Тебя саму нужно в клетке держать по соседству с твоими псами!
– Пошёл ты! – извернулась, вцепилась ногтями мне в руку.
– Я тебя, суку, сейчас успокою!
Сгрёб её и потащил по коридору. Её задница тёрлась о мой пах, перед глазами плясали красно-чёрные звёздочки.
Прикончу её! Ещё одно движение, одно слово – и я её прикончу. Или…
Чёрт! Какая же у неё упругая задница!
Чёрт, чёрт, чёрт!
– Отстань от меня! Отпусти!
Пока тащил Киру в ванную, выслушал в свой адрес столько, сколько за всю жизнь не приходилось.
– Я тебя ненавижу! – прошипела она, выворачиваясь. – Ненормальный извращенец! Ты за это ответишь! Если ты…
Втолкнув её в кабинку, я включил кран. Брызги холодной воды ударили в лицо, Кира взвизгнула, бросилась назад.
– Остынь!
Толкнул её под воду. Прибавил напор.
– Ты псих!
– Остынь, чтоб тебя! – рявкнул я и швырнул её к противоположной стене.
Вода текла за шиворот, рубашка липла к телу. Девчонка ударила меня в грудь, саданула коленкой.
Стерва!
– Ты успокоишься или нет?! – Опять толкнул под воду.
Кире, казалось, было плевать. Она налетела на кран, и вода захлестала так, что её шум перекрыл звук тяжёлого дыхания. Не успел я опомниться, как девчонка бросилась на меня. Изо всех сил ударила в грудь, замахнулась снова, но я успел перехватить её ладонь. Её глаза дико блестели, губы были приоткрыты. Она принялась выкручиваться, на пол полетели флаконы с полки, шум воды смешался со звоном металла.
– Урод! – Её голос смешался с дробью стучащей об пол воды. Мокрая, она всё-таки вывернулась и пихнула меня. – Я всем расскажу, кто ты такой! Придурок недоделанный!
Я поймал одно
Если бы небо рухнуло на землю, и то, наверное, было бы тише. Проклятье!
Девчонка подо мной вздрогнула и затихла, из её приоткрытого рта вырвался долгий выдох, чёрные локоны сплетались с ручейками воды и словно жили отдельной жизнью. Между её губ мелькнул розовый язычок.
И так стоящий колом член напрягся до боли. Мгновение, и я, перестав что-либо соображать, впился в её рот. Целовал и дурел от вкуса её губ. Её соски были твёрдыми, я отчётливо чувствовал их через одежду, чувствовал сладость её рта и протест. Она упёрлась мне в плечи ладонями, а я продолжал целовать её, прекрасно понимая, что шансов остановиться с каждым мигом становится всё меньше.
– Я либо убью тебя, либо трахну, – процедил ей в губы и, обхватив голову, сгрёб волосы. – Выбирай, зараза. Прикончу прямо тут.
– Да пошёл ты, – выплюнула она мне в лицо и вцепилась в воротник.
Секунды показались бесконечными. Кира тяжело дышала, зелень глаз сгустилась. Мы смотрели друг на друга, и тут что-то произошло. Она подалась ко мне, я к ней, зубы стукнулись, во рту появился вкус крови. Языки столкнулись, остатки разума поплыли.
Мало что понимая, я потянул Киру за собой. Куски раскуроченной кабинки захрустели под ботинками, а я срывал с двинутой психопатки одежду и думал только об одном: как добраться до её тела.
Вымокшая футболка шмякнулась о пол, и я впился взглядом в грудь с тёмными торчащими сосками. Накрыл ладонью и смял. Кира запрокинула голову и застонала – похотливо, призывно. Сука! Прижался ртом к её шее и стал покусывать. Кожа была холодная и мокрая, сладкая на вкус. Добрался до скулы, до мочки уха и слизал воду. Кира застонала снова, пробралась мне под рубашку и тронула живот. Яйца разрывались. От желания мозги плыли.
– Маленькая похотливая дрянь, – процедил у неё над ушком, развернув к себе задницей. Сдёрнул штаны и провёл ладонью по ягодицам. Блядь!
Со свистом втянул воздух и коснулся тёплой плоти. Кира выгнула спину, её долгий стон сорвал с катушек всё, что и без того болталось на честном слове.
– Откуда ты взялась? – Я ладонью провёл от её зада до тощей шеи. – Откуда?! Жил прекрасно, но нет, блядь!
Ткнулся носом в мокрые волосы, прикусил кожу за ухом. Что она шепнула – не разобрал, да и, говоря откровенно, мне было срать. Змейка её выпирающих позвонков под пальцами возбуждала хлеще, чем откровения самой умелой шлюхи. Добрался от шеи вниз, но не остановился – провёл между ягодицами и опять по плоти.