Безутешные

Исигуро Кадзуо

– Ты несешь чепуху, старик. Вы оба не понимаете, о чем толкуете.

– Прекрасно понимаем. – К этому времени я уже всерьез начал сердиться на Джеффри Сондерса. – То, о чем мы говорим, в сущности, признано повсеместно. Когда Номер Девять в форме – действительно в форме – комментатор кричит «гол», едва только он овладевает мячом, независимо от того, где он находится на поле…

– О Господи! – Джеффри Сондерс брезгливо отвернулся. – Если ты забиваешь голову мальчика этой ерундой, да поможет ему Всевышний.

– Да ты послушай… – Я приблизил губы

к уху Джеффри Сондерса и сердито прошептал: – Послушай, неужели ты не понимаешь…

– Все это чушь, старик. Ты забиваешь голову мальчика всякой чушью…

– Но ведь он не взрослый, а только маленький мальчик. Неужели ты не понимаешь…

– Это не повод, чтобы забивать ему голову чушью. Кроме того, он выглядит не таким уж маленьким. На мой взгляд, в его возрасте мальчик должен серьезно относиться к жизни. Начинать хоть немного впрягаться в дело. Пора учиться клеить обои, например, или класть плитку. А вся эта галиматья с выдуманными футболистами…

– Замолчи – ты, идиот! Замолчи!

– Мальчику в его возрасте самое время впрягаться в дело…

– Это мой мальчик. Я сам скажу, когда настанет время…

– Клеить обои, класть плитку и так далее. По моему мнению, это настоящее дело…

– Слушай, что ты в этом понимаешь? Что ты понимаешь – жалкий, одинокий холостяк? Что ты обо всем этом знаешь?

Я грубо толкнул его в плечо. Джеффри Сондерс внезапно впал в уныние. Он сделал несколько шаркающих шагов вперед – и теперь шел впереди нас, слегка наклонив голову, все еще придерживая отворот плаща.

– Все нормально, – тихо сказал я Борису. – Скоро доберемся.

Борис ничего не ответил. Я увидел, что он пристально всматривается в маячившую перед нами фигуру Джеффри Сондерса.

По мере того как мы продвигались вперед, мой гнев на старого однокашника постепенно ослабевал. Кроме того, я не забывал, что только он способен довести нас до автобусной остановки. Понемногу я подтянулся поближе к нему, желая выяснить, готов ли он продолжить наш разговор. К моему удивлению, я услышал, как Джеффри Сондерс тихонько бормочет себе под нос:

– Да-да, мы все это обсудим, когда ты заглянешь ко мне на чашку чая. Поговорим обо всем, предадимся на часик-другой ностальгии, вспомним наши школьные деньки и старых друзей. Я приберу комнату, и мы усядемся в креслах, по обе стороны очага. Верно, моя комната скорее походит на жилье, которое можно снять в Англии. Или, по крайней мере, походила сколько-то лет назад. Вот поэтому я ее и снял. Напоминала мне о доме. Во всяком случае, мы сможем посидеть у очага и вволю наговориться. Об учителях, о соучениках, обменяться новостями об общих друзьях, с которыми все еще поддерживаем связь. А вот мы и пришли.

Теперь мы стояли как будто посередине небольшой деревенской площади. Вокруг было несколько магазинчиков, в которых обитатели этого района, вероятно, запасались бакалеей: все двери были заперты на ночь, а витрины зарешечены. В центре площади виднелась полоска зелени, размером не больше, чем островок безопасности. Джеффри Сондерс указал

на одинокий уличный фонарь перед магазинчиками:

– Жди с мальчиком вон там. Я знаю, таблички там нет, однако это известная всем автобусная остановка. А теперь, к сожалению, должен вас покинуть.

Мы с Борисом устремили взгляд в ту сторону, в какую он показывал. Дождь прекратился, но основание фонаря окутывал туман. Вокруг все было тихо.

– Ты уверен, что автобус придет? – спросил я.

– Конечно. В ночное время, естественно, придется немного подождать. Но в конце концов автобус непременно придет. Вам надо набраться терпения, и только. От стояния на месте, правда, нетрудно продрогнуть, но дождаться автобуса нужно, поверь. Он появится из темноты, ярко освещенный. А едва взойдете на ступеньку – сразу почувствуете тепло и уют. Внутри всегда толпа весело настроенных пассажиров. Они будут смеяться и шутить, протягивать вам горячие напитки и легкие закуски. Вы будете для них желанными гостями. Потом попросите водителя высадить вас у средневековой часовни. На автобусе туда вы вмиг доберетесь. Джеффри Сондерс пожелал нам доброй ночи, потом повернулся и пошел своей дорогой. Мы с Борисом дождались, когда он исчезнет в проходе между двумя домами, а потом направились к автобусной остановке.

5

Мы простояли несколько минут под фонарем, окруженные тишиной. Я обнял Бориса со словами: «Тебе, должно быть, холодно».

Он прижался ко мне, но не сказал ни слова; глядя на него снизу вверх, я увидел, что он задумчиво смотрит вдаль, в глубину темной улицы. Где-то далеко залаяла собака и тотчас умолкла. Мы простояли так еще некоторое время, потом я сказал:

– Прости, Борис. Мне следовало лучше обо всем позаботиться. Прости.

– Не огорчайся, – помолчав с минуту, отозвался мальчик. – Автобус скоро придет.

Через площадь я видел, как перед выстроившимися в короткий ряд магазинчиками плывет туман.

– Я не уверен, что автобус придет, Борис, – сказал я после паузы.

– Это ничего. Наберись терпения.

Мы прождали еще несколько минут.

– Борис, – повторил я, – я совершенно не уверен что автобус когда-нибудь придет.

Малыш повернулся ко мне и тяжело вздохнул:

– Не расстраивайся. Ты разве не слышал, что сказал этот человек? Мы должны ждать.

– Борис, не всегда выходит так, как рассчитываешь. Даже когда тебе говорят, что это непременно произойдет.

Борис снова вздохнул:

– Слушай, но ведь человек так сказал, не правда ли? Во всяком случае, мама будет нас дожидаться.

Я раздумывал, что бы еще такое сказать, но тут нас обоих заставил вздрогнуть чей-то кашель. Обернувшись, я увидел за светом фонаря человека, который высунулся из остановившейся машины.

– Добрый вечер, мистер Райдер. Извините, но я проезжал мимо и заметил вас. У вас все в порядке?

Я шагнул поближе к машине и узнал Штефана, сына владельца отеля.

– Да, все отлично, спасибо. Мы… э-э, мы поджидали автобус.