Безвременье

Дорошевич Влас Михайлович

Торговец. А только русская мануфактура в западную Европу не идёт!

Покупатель. А ты её, милый, в Персию сбудь! В Персию! Перс, брат, всё сносит! Аль-бо в Бухару в какую ни на есть! А нам ни к чему! Прошлый год, стало быть, закупилися! Рубаху, стало быть, себе сшили! Прошлый год-то!

Торговец (недовольно). По новейшим требованиям современной науки полагается каждый год рубаху шить. Потому от этого в рубахе гигиена заводится!

Покупатель (чешет

шею). Оно, известно… Желательно бы… Желательно, мол… А только в прошлом году закупились… Рубаху сшили! Потратились, мол. Ни к чему нам! В заплаточке походим!. А ты её в Персию, в Персию.

Торговец (строго). Из книжного товара, что не потребуется ли? Календари самые верные!

Покупатель (простодушно). Не курящие мы. Не требуется.

Торговец. Дозвольте! Нешто календарь для этого?

Покупатель. Сосед у нас есть. Так тот, двиствительно, что займается! Курит! Двиствительно, что календари покупает! (С хвастовством.) Не токма, что календари, — газету на собачьи ножки выписывает! А мы не приучены, мол. Не балуемся!

Торговец (насупясь). Читать можно книгу!

Покупатель (улыбаясь). Скажешь!

Торговец. Во многих странах теперь книги читают!

Покупатель. Так ты её за границу-то! Заграницу! Для баланцу!

Торговец (зверем). Не читают за границей по-русски! Не умеют!

Покупатель (самодовольно). А ещё хвастаются: грамотные!

Торговец (мрачно). Из предметов первой необходимости чего не прикажете ли? Железный товар. В кажном доме надобность. Гвоздь, борона железна, для ведра дужка, кровельные сорта!

Покупатель (чешет под мышками). Милый! Не по дялам, мол, железом-то крыть.

Торговец (даже бледнея от злости). Дужка, например, для ведра железная!

Покупатель. Господский товар предлагаешь! Что наша баба за аристократка, чтоб железные вёдра носить? Аристократкам продавай!

Торговец (с тихим бешенством). Гвоздь!

Покупатель (машет рукой). И-и! Деревянный-то оно сподручнее. Сгнил — переменил. Оно и всё! И никому не завидно! А железный-то гвоздь заведёшь, — всякому лестно! Зарежут ещё. «Богат, мол, стал, железными гвоздями себя тешит»! Заграничный товар предлагаешь! Нам попроще чего!. За границу, мол, его, за границу!

Торговец (сквозь зубы). Не покупают!

Покупатель (добродушно). Так ты в амбар. Железо, чай, не сгниёт. Подождёшь! А там железную дорогу строить будут, — и сойдёт!

Торговец.

Чего же вам-с? Человек вы, как я по всем вашим приметам вижу, праведный! Постами-то что есть будете? Из рыбных что товаров не облюбуете ли? Стерлядей не прикажете ли? Стерлядь есть мерная, в аршин и более. Севрюжка хороша. Лещ с подлещиков. Судак малосолен хорош. Белуга. Икра паюсная, конторская. Икра свежая. Дробь, а не икра! С такой икрой на охоту ходить! Из ружья стрелять! Желаете отпробовать?

Покупатель (ласково улыбаясь). Слюной даже прошибло. Не расписывай! За границу, брат, отправляй. Пущай разумеют языцы, кака-така наша рыбина. Какой в ей скус. За границей-то всё подъедят! А нам для расчётного баланцу хорошо!

Торговец. Наладили! (Глаза от злости налились кровью.) Что ж, так ничего и не купите? Нанюхали только? В лавке наследили!

Покупатель. Зачем не купить? Купим! (Чешет везде, где, по его мнению, нужно.) Нет ли у тебя, братец, воблы сушёной? Дай-ка рыбину. О постах буду есть. Да ты мне её мочалочкой завяжи. Всё подпояшусь!

Торговец (швыряя на прилавок воблу). Больше ничего не требуется?

Покупатель. Не по дялам. (Достаёт из-за онучи две копейки.)

Торговец (сплёвывая). Покупатель!

Покупатель (робко и извиняясь). Прощенья просим… Допрежде-то, мол… случалось… покупывали… Допрежде-то. А теперь не тае… (Бочком выходит из лавки.)

Занавес.

Расчётный баланс

Это было в доброе не старое время.

Человек, собираясь прокатиться по Волге, думал в глубине живота своего:

— Поедим!

В Васильсурске под корму подходила косовая лодка — и начинался торг, другими словами, ругань.

— Сам жри! — орал пароходный повар в не совсем чтобы белом колпаке. — Что ты мне маломерок-то суёшь, чёрт, дьявол, лешман?

— Иван Федосеевич! — мягко и с укоризной отвечал, стоя на носу, рыбак в красной рубахе, которая надувалась и хлестала на ветру, как парус. — Иван Федосеевич! Напрасно рыбу обижать изволите! Никогда рыба маломерком не была. Двенадцать вершков без четверти стерлядь, а вы в неё таким словом! Грешно вам, Иван Федосеевич!

— Двянадцать вяршков! Двянадцать вяршков! — дразнился повар. — Сказано меньше аршина к пароходу не подходи! Станет первый класс двенадцати вершковую стерлядь есть!

— Господи! — сокрушённо вздыхал рыбак. — Да что они с аршином, что ли, едят?!

— Народ торговый! — резонно отвечал повар. — Глаз намётанный! Его в полвершке не обмишулишь!

— И-и, Господи! — снова вздыхал рыбак и сачком доставал со дна лодки из садка на этот раз уж аршинную стерлядь.

А у пассажира при этих разговорах разыгрывалась «фантазия в желудке».