Безымянное семейство (с иллюстрациями)
Шрифт:
Седьмого мая того же года в небольшом селении графства Ришелье [56] — Сент-Урсе [57] состоялось собрание лидеров реформистов [58] . На нем были приняты резолюции, которые стали политической программой франко-канадской оппозиции.
Среди прочих стоит упомянуть следующую: «Канада, как и Ирландия, должна сплотиться вокруг деятеля, пылающего ненавистью к угнетателям и любовью к своему Отечеству, — человека, которого ничто — ни посулы, ни угрозы — не смогут поколебать в его решимости».
56
Ришелье —
57
Сент-Урс — графство в Канаде.
58
Реформист — сторонник реформизма — преобразования существующего направления, течения. В XVI в. носило антифеодальный характер, затем приняло форму борьбы против католической церкви.
Таким человеком был депутат Папино, которого народная молва превратила в нового О'Коннела [59] .
Кроме того, на собрании было решено «воздержаться, насколько это возможно, от употребления ввозимых в страну изделий и пользоваться лишь продукцией местного производства — дабы лишить правительство доходов от налогов на заграничные товары».
На эти заявления лорд Госфорд был вынужден ответить 15 июня циркуляром [60] , запрещающим любые мятежные сборища и предписывающим магистратам [61] и офицерам полиции таковые разгонять.
59
О'Коннел Даниел (1775—1847) — лидер либеральной части ирландского национального парламента.
60
Циркуляр — правовой акт, распоряжение, содержащее предписание подчиненным органам.
61
Магистрат — орган городского управления.
Таким образом, полиция развивала бурную деятельность, используя самых ловких агентов, не останавливаясь даже перед провоцированием предательства — как это уже не раз делалось — с помощью приманки в виде кругленькой суммы.
Однако кроме Папино, который был у всех на виду, существовал еще один человек, действовавший в тени и столь скрытно, что даже главные реформистские лидеры видели его крайне редко. Об этой личности слагались легенды, еще больше усиливавшие его влияние на умонастроения людей. Его знали лишь под таинственным прозвищем — Жан Безымянный. Неудивительно поэтому, что во время беседы генерал-губернатора с приглашенными о нем зашла речь.
— А удалось напасть на след этого Жана Безымянного? — спросил сэр Джон Кольборн.
— Еще нет, — ответил полицеймейстер. — Но я имею основания полагать, что он снова объявился в графствах Нижней Канады и недавно даже был в Квебеке!
— Как! И ваши агенты не смогли его схватить? — воскликнул полковник Гор.
— Это не так просто, генерал.
— Действительно ли этот человек обладает тем влиянием, какое ему приписывают? — вмешался лорд Госфорд.
— Несомненно, — ответил полицеймейстер, — и я, ваша милость, смею утверждать, что влияние это огромно.
— Кто он такой?
— Этого как раз и не удалось выяснить, — сказал сэр Джон Кольборн. — Не так ли, дорогой Аргал?
— Так точно, генерал! Что это за личность, откуда он явился, куда направляется — неизвестно. Он таинственным образом участвовал во всех последних мятежах,
— Так вы считаете, что он побывал недавно в Квебеке? — спросил лорд Госфорд.
— По крайней мере, донесения полицейских позволяют предположить это, — ответил Джильберт Аргал. — А потому я задействовал одного из самых деятельных и ловких агентов — некоего Рипа, проявившего немало сообразительности в деле Симона Моргаза.
— Симона Моргаза? — спросил сэр Джон Кольборн, — того самого, который в 1825 году в обмен на золото так вовремя выдал своих сообщников из конспиративной организации в Шамбли?
— Того самого!
— А где он теперь?
— Известно только одно, — ответил Джильберт Аргал, — отвергнутый своими соотечественниками, всеми франко-канадцами, которых он предал, Моргаз бесследно исчез. Возможно, покинул Новый Свет... Может, умер...
— Так не может ли прием, удавшийся в случае с Симоном Моргазом, сработать и с одним из главарей реформистов? — спросил сэр Джон Кольборн.
— Оставьте эту мысль, генерал! — ответил лорд Госфорд. — Подобные патриоты, надо это признать, стоят выше всякого соблазна. Они — ярые враги английского владычества и мечтают о такой же независимости для Канады, какую Соединенные Штаты завоевали у Англии. Увы, это именно так. И надеяться, что их можно купить, склонить к предательству денежными посулами или обещаниями почестей, — нелепо! Я убежден, что изменника среди них вам не найти!
— То же самое говорили и о Симоне Моргазе, — иронично заметил сэр Джон Кольборн, — тем не менее, он предал своих товарищей! И кто знает, может, этот Жан Безымянный, о котором вы тут толкуете, тоже продается?..
— Не думаю, — убежденно ответил полицеймейстер.
— Во всяком случае, — добавил полковник Гор, — для того чтобы его подкупить либо повесить, его сначала надобно поймать, а раз он объявился в Квебеке...
В эту минуту из-за поворота одной из садовых аллей появился какой-то человек и, не дойдя шагов десяти, остановился.
Полицеймейстер узнал в нем полицейского агента, а точнее сказать — полицейского подрядчика, — звание, которое он заслуживал по всем статьям.
В самом деле, этот человек не принадлежал к регулярной бригаде шефа англо-канадских полицейских Комо.
Джильберт Аргал сделал ему знак приблизиться.
— Это — Рип, из фирмы «Рип и Ко», — сказал он, обращаясь к лорду Госфорду. — Не угодно ли вашей милости позволить ему сделать нам доклад?
Лорд Госфорд выразил согласие кивком головы. Рип почтительно подошел, ожидая вопросов Джильберта Аргала.
— Вы убедились, что Жана Безымянного видели в Квебеке? — начал тот.
— Могу утверждать это с уверенностью, ваша честь.
— А как так получилось, что его не арестовали? — спросил лорд Госфорд.
— Извольте, ваша милость, простить меня и моих подручных, — ответил Рип, — но нас известили слишком поздно. Позавчера видели, как Жан Безымянный входил в один дом на улице Пти-Шамплен — тот, что примыкает к лавке портного Эмотарда, это по левую руку, если подниматься вверх по ступеням улицы. Я приказал оцепить дом, в котором проживает некий Себастьян Грамон, адвокат и депутат, принадлежащий к реформистам. Однако Жан Безымянный не появился там больше, хотя депутат Грамон, несомненно, должен был связаться с ним. Все предпринятые нами розыски оказались тщетными.