Безымянное
Шрифт:
Его словно током пробрало, от затылка до самых пяток, душа внутри дрогнула и свернулась. Еремей заводит с девушкой, которая назвалась Марьей, беседу, и внутри всё поёт от её голоса.
Девица рассказывает, что живёт она в лесничестве с отцом да матерью, а сюда ходит козу их пасти. В деревню не ходят, так как родители привыкли замкнуто жить, и её так же учат, а она тут Еремея увидела и… Тут девушка застеснялась, а сердце конюха пропустило несколько ударов.
Да что там говорить, влюбился он в Марью без памяти. Хоть и отказалась она идти с ним в деревню, но встречались они
Люба стала Марья, расставаться совсем с ней не хотелось, да и девушка ему взаимностью отвечала. А потом и вовсе сказала, что родители добро дали, раз сердцем избранника выбрала, отпустили они её. Еремей даже не задумывался о том, что ни родителей её он так и не увидел, ни козу, которую она на лугу выгуливала, а то, что лошади на Марью фыркают – так то они с непривычки, от того, что человек им неизвестный.
А Еремей невесту кличет ненаглядной своей, да всё налюбоваться не может, как красиво смотрится она в своём зелёном платье.
Все в деревне удивлялись, когда Еремей невесту привёл. Бабушка Всемира только головой покачала, поджимая губы, сказала, что любовь слепа и наплачется ещё Марья. Но девушка только зыркнула, крепче руку избранника сжимая – не желала отпускать.
Свадьбу справили да стали жить.
Марье, правда, пришлось многому учиться – совершенно ничего в хозяйстве не понимала, и мать Еремея была этим недовольна. Ворчала постоянно, поучала да ругала девушку, а та только покорно голову склоняла и училась всему. Рукодельничать ей понравилось, особенно вышивать. Чудные картины у неё выходили – со всякими сказочными зверями и персонажами, да таких сказок даже не придумали ещё! Мать шипела на невестку, но дивно хорошо вышивка на ярмарках продавалась, хорошо жить начали. Еремей по-прежнему с лошадьми возился и в бабские дела не лез. Мать продолжала упорно пилить невестку, выбор сына она так и не смогла принять, ведь не из деревни кого взял, а привёл неизвестно откуда!
Всемира мать Еремея предупреждала, чтобы отстала от невестки – девушка хорошая, добрая, послушная да покладистая, чего ещё желать можно? Но мать советов не слушала, гноилась внутри злоба и ненависть, а откуда такое взялось – сама понять не могла, но и остановиться тоже была не в состоянии. А когда узнала, что Марья беременная, так и вовсе с ума словно сошла – начала лупить её за малейшую провинность. Марья плакала и просила мужа справить собственный дом, но тот отказывался – мол, зачем?
Мать дом этот им оставит, всегда есть родной человек под боком, который поможет, мол, не неси ерунды.
Марья бы и ушла из дома, да куда ей идти на сносях?
Доведенная до крайности, пошла она к Всемире за советом. Та внучку в огород отправила, и они долго о чём-то шептались за закрытой дверью. Иришка даже слышала, как Марья плакала. Но вышла от бабушки Марья хоть и с бледным лицом, но в зелёных глазах её словно какой огонь тёмный зажёгся.
Мать Еремея померла неожиданно. Поговаривали, что она в очередной раз взялась невестку лупить, так та глянула на неё,
Еремей же, внешне довольный, подозревал Марью в том, что детей она нагуляла. Не знал он, откуда такие мысли были, да и мальчишек любил, но грызло его изнутри. Да и материнские слова он помнил, что жена его часто в лес ходит, а вдруг на свиданки туда с кем-то бегает?
Ревность грызла его изнутри, а когда, через три года, она снова забеременела, начала выплескиваться.
Детей отправлял гулять, а сам устраивал жене допросы, что делала, да куда ходила. Марья не понимала причин такого поведения и смотрела на Еремея бессильно. Куда их завораживающая любовь делась? Надеялась Марья, что после смерти свекрови наладится всё у них, а поворачивалось всё совсем в другую сторону.
Скандалы начались, когда народился третий мальчишка. Светлокудрый, и Еремей словно с ума сошёл, жену стал проклинать за измену, сам-то он чернявый был. Марья ему в ноги падала, говорила, что не виновата и что ни с кем окромя мужа не гуляла. Еремею же словно уши затыкало и глаза застилало, спутался он с деревенской вдовой, и Марья не выдержала.
Снова отправилась на поклон к бабушке Всемире, снова они долго шептались, и снова Марья плакала. Вышла она, повесив голову, но в движениях её было много решимости. Пока Еремей в полях был, собрала она детей да ушла куда-то к лесу, благо, что в деревне ярмарка шла, никто на это внимания не обратил.
А когда Еремей вернулся, Всемира привела к нему детей и сказала, что Марья ушла. Его тогда словно обухом по голове ударило, вмиг он протрезвел, смотрел на своих детей, которые словно котята к папке ластились, думал, что натворил. Но Всемира сказала, что Марью не вернуть уже, а если так поступать и с детьми будет Еремей, то и детей своих потеряет.
Ох, знала Всемира, кем Марья была, предупреждала её о судьбе незавидной, если со смертным спутается, что будет, если детей ему родит. Но не послушалась она никого, вот и результат. Детишки с отцом так и остались, но к матери видеться бегали, разумели, что нужно делать это вдали от посторонних глаз.
Знала Всемира, что их дальше ждёт, давно уже знала, но вмешиваться не собиралась. Детишек жалко было, да знала она, что как подрастут, так к матери вернутся. Недолго Еремею с ними возиться осталось. Старшой уже разумеет правду, хмурит светлые брови, но за младшими братьями приглядывает.
Нет им места в человеческом мире, как придёт час, так обернуться они вихрями и в лес устремятся, к матери под крылышко, которая их учить будет, как лесными духами становиться.
Конец ознакомительного фрагмента.