Беззаконие и отвага
Шрифт:
— О-па! А это что за зверьё? — удивился Борборыч.
— Не знаю… Пошли посмотрим! — предложил я.
При нашем приближении животные не разбегались, а продолжали с меланхоличным видом пожёвывать травку, что-то вынюхивая. От них шёл какой-то странный слабый запах… Он не вызывал раздражения или отвращения, но совершенно не идентифицировался носопыркой. Выглядели животные и в самом деле как большие хомяки: две огромных щеки, явно набитых запасом травы, зоб под подбородком, полукруглые ушки и большие зелёные глаза. Тело покрывала густая мягкая шерсть. Ну просто прелесть…
Добрый
Уровень 25
Не агрессивен
— Название неродное! — догадался Кадет, присаживаясь рядом с одной из животин.
— Система, выведи изначальное название! — попросил я тихонько.
Т’ч’к’с’ныр Сурк’с’м Д’л’г’нисский
Уровень 25
Не агрессивен
— Ещё бы перевод… — пробормотал я себе под нос. — Ладно, пускай будет «добрый хомяк дологнисский».
— Ты там что, с призраками прошлого разговариваешь? — удивился Барэл.
— Пытаюсь откорректировать название, — признался я.
Добрый хомяк дологнисский
Уровень 25
Не агрессивен
— Зачем? — удивился Борборыч.
Я было открыл рот объяснить, но понял, что и сам не до конца понимаю. Вот просто так было надо… В тот момент я подумал, что в самом названии есть смысл — и смысл достаточно глубокий. Кто-то из нас, землян, уже встречался с этим хомяком и обозвал его по-своему. Система посчитала, что такое название удобно всем нам — и теперь неизменно его высвечивала. Вот только хомяки были не земными, а теми самыми дологнисскими — то есть, инопланетными по самое не балуйся. И вот стоило ли от них ожидать привычного поведения? Название «добрый хомяк» сбивало с толку и заставляло воспринимать зверька именно как питомца. Но 25 уровень как бы намекает, что…
— Т’чк…т’чк… т’чк… — залепетало создание, рядом с которым мы стояли, поднимаясь на задние лапы и зажмуривая глаза. Оказывается, Кадет решился погладить зверушку по шерсти.
— Да так… — ответил я Борборычу. — Просто удобнее.
— Ясно… Так, Кадет, хватит руками трогать неизвестную живность! — строго приказал Борборыч. — Ещё подхватишь что-нибудь от него!..
— Да, папочка! — голосом дебила ответил парень.
Но это мы предусмотрительные и осторожные… А вот остальные жители Мыса оказались вовсе не такими! Когда в красноватых закатных сумерках мы прошли по мосту, оказалось, что в «крепости» этих тварей было уже штук пятнадцать. Вокруг каждой толпились женщины: гладили, умилялись и смеялись, а отовсюду неслось подозрительное:
— Т’чк…т’чк… т’чк…
— Народ, да вы что творите-то?! — возопил я с места в карьер. — Немедленно всех хомяков из крепости!
— Да ладно тебе, Филя! — крикнул Кирилл, подходя к нам. — Чего ты на них взъелся?
— Они же травоядные! — крикнул кто-то.
— Да откуда вы знаете?! — присоединился ко мне Борборыч.
— Так мы в пасть заглянули! Там особо зубов-то нет!
— Это не земные хомяки, ёпрст!.. — попытался я образумить людей. Во всяком случае, тех, кто меня слушал. Большинство предпочло проигнорировать «параноика» Филю.
Тем не менее, самые
— Филь, прекрати! Смотри, какие милашки! — она вытянула руки, протягивая мне пушистую милоту.
И в этот момент солнце мигнуло последний раз, превращая лёгкие сумерки практически в ночь. Благодаря Бамбине и болтающемуся прямо перед носом хомяку, я смог оценить метаморфозы, которые с ним произошли. Глаза резко изменили цвет, подсветившись красноватым. Пасточку он резко закрыл — и даже как-то поджал вверх, из-за чего нос у него сморщился, а на морде появился нехороший прищур. Из пушистых лап выскочили небольшие, но острые, как бритва, когти. Странный запах, источаемый зверушкой, резко изменился.
Что за хрень?!
Уровень 26
Опасность для Игрока: средняя
Не успел я дочитать системное сообщение, как зоб хомяка распахнулся на три части, обнажая пасть, полную острых клыков. Вместе с этим пушистая тварь отчаянно заверещала!
— Что?!
— Эй!..
— Ты чего?..
Увидев моё лицо, Бамбина, видимо, решила, что я решил обидеть её питомца. Она попыталась прижать зверя к себе, а тот извернулся и вцепился в её руку второй, плотоядной, пастью.
Вы (глупое стадо приматов!) атакованы умной стаей млекопитающих — Что за хрень?
Бамбина завизжала и начала трясти рукой, стараясь сбросить пушистуютварюшку. Барэл кинулся ей на помощь, но в тот момент, когда он в прыжке почти дотянулся до мохнатой тушки, девушка от боли взмахнула рукой, поднимая цель на недосягаемую для крепыша высоту. Барэл пролетел мимо и приземлился на пятую точку.
Вокруг царил форменный хаос. Крики боли, визг хомяков и женщин…
— Поднять мост! — орал Борборыч, успевший сориентироваться в обстановке. Из леса, не спеша, выползали сотни «чтозахреней?!» с горящими красными глазами.
Вместе с близнецами мы вцепились в брёвна моста, поднимая тяжёлую конструкцию. Несколько оставшихся за стенами человек кричали на бегу и отчаянно просили их дождаться.
— Простите, ребята! — с болью в голосе крикнул им Толстый.
— Крепость важнее! — грустно добавил Вислый.
— Поднимайтесь по стене! Там, где башня! — громко пояснил я.
Мимо меня пролетел визжащий меховой комок, из пасти которого шлейфом тянулись капельки крови — Бамбина, наконец, сумела достойно махнуть рукой, изображая катапульту, но часть её кожи осталась в пасти кровожадного пушистика.
— Выкидывайте их с обрыва! С обрыва! — кажется, это Котов пытался организовать своих ополченцев.
Над лагерем взлетали искры, ошмётки плетёных корзин, проклятья и щепки дерева. Истошные крики в темноте под обрывом намекали, что не все поняли, как и, главное, где забираться в крепость. Волна хомяков докатилась до склона и попыталась влезть по камням. Но их коготки хоть и были острыми — однако, похоже, недостаточно для того, чтобы впиваться в камень. Да и сами хомяки оказались слишком тяжёлыми для скалолазания.