Беззаконие и отвага
Шрифт:
Торговцам показали торговую площадь. Харчик быстро организовал силами своих абреков переноску ценностей и товара — и вскоре часть драгоценной кучи с плота переместилась на берег. Я даже сходил посмотреть на то, что продаётся, но остался недоволен — в наличии ничего из необходимых мне вещей не было.
За торговлей приглядывал тощий парень с узким лицом. Ну и сам Харчик, который заливался соловьём, расхваливая вытащенное барахло.
— Такой большой! Наверно, нужен тебе щит. Смотри, какой щит! — обрадовался торговец, заметив меня. — Паскаль, дай щит!..
— Не-е-е!
— Так, наверно, тогда копьё нужно! — догадался Харчик. — Паскаль, покажи копья…
— А почему Паскаль? — поинтересовался я.
— Так он француз! Вот и Паскаль, — отмахнулся торговец.
— Вообще-то я Жюльен, но вы, русские — иногда те ещё уроды! — беззлобно улыбнулся француз.
— Да какая разница? Паскаль, Жюльен, Марсель — один хрен! — возмутился Харчик.
— Вот… урод же! — развёл руками Паскаль-Жюльен.
— И ты по-русски разговариваешь? — удивился я.
— Нет! Я русский никогда не знал, — француз ухмыльнулся и с интересом уставился на меня.
Харчик тоже замолчал, наблюдая, как я старательно морщу лоб, двигаю бровями и вообще изображаю мыслительную активность. Спустя десять секунд оба начали посмеиваться, а я всё ещё пытался понять, в чём подвох.
— Ай, как тебя… Филя? — я кивнул, и Харчик стал объяснять. — Мы с тобой, Филя, тоже не на русском общаемся. И он — не на русском. Мы тоже не знали, но стоило с Паскалем познакомиться… И тут-то до нас и начало доходить!
— А как вы познакомились?
— Я со своего острова сбежал… Не понравился там нескольким гражданам, — пояснил Паскаль, — Они меня за два дня раз пятнадцать на точках возрождения вынесли…
— Свои французы? Да за что?! — удивился я.
— Ну просто мы с ними… Разные французы, — ушёл от ответа смутившийся Паскаль. — В общем, понял я, что не будет мне житья на острове. Поэтому стащил два бревна в воду, обмотал водорослями и поплыл. Пять дней грёб, жажда и голод — в минус. Так и помер в море…
— И вернулся на свой остров? — сочувственно кивнул я.
— Да хрен там! На наш его закинуло!.. — заржал Харчик. — Он границу сектора пересёк, и ему переписали точки возрождения.
— Ага! — кивнул я, жадно впитывая информацию на случай, если самому придётся подаваться в дальние края. — А где этот французский остров?
— На северо-западе… Только нету там никакой Эйфелевой башни! — заметил Паскаль.
— Да я как раз не для туризму… Просто знать, куда не надо плыть! — ответил я.
— Слушай, Филь, ты покупать чего-нибудь будешь? — спохватился Харчик. — А то сам понимаешь: время идёт, а прибыли нет…
— Да мне из того, что есть, ничего особо и не нужно… — признался я.
— А что тебе нужно, дорогой? — похоже, торговец не собирался отпускать меня без покупки.
— Нужны мне две вещи. Хорошая дубина и очень крепкая палка, — сказал я.
— Очень крепкая? — с сомнением посмотрел на меня Харчик. — Ну положим, есть у меня и то, и то… Только всё это не на продажу! Я же ещё часть товара хочу к своим доставить…
— А как
— А есть «собаки»? — обрадовался Харчик. — Так что же ты молчал, дорогой мой? Пойдём на плот! Там покажу… Паскаль, не скучай тут!
— Попробую не умереть от скуки, — серьёзно кивнул тот.
Мы с Харчиком покинули торговую площадь и вернулись на берег, к транспорту.
— А что это у вас за шары такие? — спросил я, пользуясь случаем.
— У нашего торгового городка растёт такая кувшинка. Ну мы её кувшинкой зовём… Вот на ней такие вот ягодки дуются! Внутри жидкость — редкостная дрянь, но можно слить и надуть как шарики. Хорошая штука… Эй, Амлет, тащи сюда булаву и трубку!
— Харчик, мы же их домой хотели! — возмутился подчинённый с кулинарным прозвищем.
— Ты мне ещё поговори тут! Сказано тащи — значит, тащи! — торговец остановился и обернулся ко мне. — Но я с тебя за эти штуки много сдеру, так и знай! Уникальный товар!.. Одной собакой не обойдёшься…
— Так ты покажи сначала, — не остался я в долгу. — Может, там и одного ПСО жалко будет!
Не жалко… И два ПСО не жалко, и даже три!.. Первой из большой кучи на свет появилась «булава». Так оно, наверно, и называется. Массивная толстая рукоять из дерева, а на конце — каменюка размером с волейбольный мяч. На земле я такую бы только поднять смог — и то с натугой — но тут двадцать две единицы силы о себе давали знать.
Булава примитивная, каменная, неплохая
Урон — 45–55
Шанс оглушения — 30 %
Минимум силы — 20
— Ничё так! — обрадовался я, разглядывая изделие. Хотя, если честно, хотел сказать примерно следующее: «Ёперный театр, чтоб меня! Какая штука! Дай погонять!».
— Слушай, ты такой придирчивый! — возмутился Харчик. — Все кипятком с неё писают, а ты не писаешь?! Сажи ещё, что худо-бедно по требованиям проходит!
— Да проходит-проходит! — успокоил я его. Хотя, конечно, хотел сказать: «Да я с неё даже какаю кипятком!».
Но Филя умеет торговаться, когда ему очень надо… И вот эта штука была мне очень «надо»! Мне эта булава уже как сестра стала. Но младшая… А старшая сестра — жаба — давила меня всеми своими загребущими лапками. И потому на моём лице отпечатались лишь скука и лёгкий интерес.
— Ну-ка, на! Подержи! — Харчик всучил мне изделие.
Взяв в руки булаву, я с удовольствием её осмотрел. Изделие и в самом деле было уникальное для нашего родного палеолита. Кто-то, не жалея сил и времени, продырявил огромную серо-голубую каменюку — и насадил её на крепкую рукоять. Рукоять к месту хвата была уже, а к месту закрепления камня — толще. Чтобы снять камень, пришлось бы протягивать его через всю деревянную палку, но там он был заклинен маленькими колышками, а для надёжности обмотан полосками кожи. На другой стороне рукояти была прилажена плотная кожаная петля, в которую можно было продеть руку.