Безжалостная нота
Шрифт:
— Когда это мы были добры друг к другу?
Он усмехается и расстегивает пуговицы. Тишина такая густая, что мне почти хочется, чтобы он сказал что-нибудь, и мы могли бы поссориться. Это лучше, чем нарастающее напряжение, которое сопровождает наше учащенное дыхание и острое чувство осведомленности, окрашивающее комнату, когда каждая пуговица расстегивается, обнажая все больше и больше моей кожи.
Его пальцы касаются моей обнаженной спины, когда платье распахивается, и я резко вдыхаю. Борясь с собственной слабостью, я отталкиваю
— Повернись еще раз. — Требую я.
Он остается неподвижным, и на мгновение мне кажется, что он собирается спорить со мной. Но Датч втягивает губы и подчиняется.
Я отряхиваю платье, позволяя ему упасть к моим ногам. Прохладный воздух касается моей обнаженной плоти и заставляет мурашки вспыхивать. Быстро вытряхнув туфли, я ищу место, где можно положить телефон. Единственное место — шезлонг у бассейна.
— Брамс, что ты делаешь? — Спрашивает Датч, начиная поворачиваться.
— Не смотри! — Кричу я.
Не теряя времени, я кладу телефон на шезлонг, а затем обматываю вокруг него шарф и платье, чтобы это не бросалось в глаза.
Сердце бешено стучит, я шагаю к мелкому концу бассейна и забираюсь в воду. Датч слышит всплеск, и его глаза находят мои, быстрые, холодные и уничтожающие.
Он делает один шаг.
Второй.
Третий.
А потом принц Redwood Prep заходит в воду вместе со мной.
30.
ДАТЧ
Она думает, что я не знаю о телефоне.
Будь я в лучшем расположении духа, я бы сразу же наказал ее за попытку снять меня на камеру без моего разрешения. Ненавижу девушек, которые играют в подобные игры, но сегодня я немного не в себе.
Бомбы, брошенной отцом за ужином, было достаточно, чтобы разорвать ткань мира Зейна и пообещать новые неприятности для всех нас троих. Меня беспокоит, что я не знаю, что он планирует, и пока он не сделает очередной шаг, я ничего не смогу сделать, чтобы остановить его.
После ужина я сразу же отправился к гитаре. Беспомощность заставляла меня чувствовать себя так, словно я болтаюсь на краю обрыва. Но как бы я ни старался, мир продолжал расплываться.
Потом я увидел сообщение в школьном аккаунте с составом участников сегодняшнего концерта.
Имя Каденс было в списке.
Я должен был быть там.
Я должен был услышать ее игру.
Если бы я хоть на секунду пропустил ее выступление, я бы схватил кого-нибудь за горло и потребовал, чтобы ее привели туда снова. Вот как я был взбешен, как отчаянно нуждался в помощи.
Но я пришел вовремя, чтобы увидеть, как она занимает свое место за роялем, утопая в свете. Ее голова склонилась над клавишами, отчего у меня перехватило дыхание, а в груди стало тесно.
А ее музыка...
Черт. Каждая секунда стоила того.
Каждая нота.
Каждый аккорд.
Каждая деталь.
Она так искренна, когда играет. Мой
— Давай останемся здесь. — Говорит Каденс, отпуская свою смертельную хватку на грифе и указывая на круг.
Это место, которое, по случайному совпадению, находится в идеальном поле зрения ее телефона.
Я снова бросаю взгляд на устройство. Каденс практически подперла свой телефон задней камерой, обращенной к нам. Одежда, которую она набросила поверх него, могла бы сработать как маскировка, будь она более существенной. Но это платье-футляр едва прикрывало ее тело. Оно не слишком хорошо скрывает ее телефон.
Я сую руки в воду. Воздух холодный, и, поскольку мы находимся на мелководье, вся верхняя половина моего тела не погружена в воду.
— Ты не можешь оставаться там. — Говорю я, наблюдая, как она цепляется за железные прутья, ограждающие ступеньки.
— Почему?
— Ты не сможешь плавать, если твои ноги приклеены к лестнице.
Я опускаю подбородок вниз. Под водой ее пальцы крепко держатся за ступеньки.
Она нервно облизывает губы. Вода едва захлестывает ее середину, открывая мне беспрепятственный вид на ее практичный черный лифчик и трусики.
Столько кожи на виду.
Мне хочется провести языком по каждому сантиметру, пока я не узнаю ее так же, как узнаю свою гитару. Пока я не смогу выводить аккорды легкими прикосновениями, точно зная, где нужно погладить, чтобы получить нужный звук.
Она — искушение в воде. Сирена разрушения.
Чистая, безупречная кожа цвета слоновой кости. Ноги на несколько дней. Мое тело уже жаждет большего, а я еще даже не прикоснулся к ней.
Каденс делает неуверенный шаг вперед. Потом еще один. Вода уже доходит до середины туловища. Она может спокойно стоять, но в ее глазах затаился страх.
Должно быть, она еще не оправилась от того, что случилось с Кристой в прошлый раз.
Я обхватываю ее пальцами и пытаюсь вести ее вперед.
Она сопротивляется.
— Вот.— Ее глаза бросаются на телефон, а затем перескакивают на меня. Это быстро. Утонченно. Если бы я не знал, что она делает, я бы ни о чем не подумал. — Давай останемся на мелководье.
Я смотрю на нее сверху вниз и наблюдаю за тем, как она нервно проводит языком по нижней губе. Она снова пытается играть со мной. Пытается использовать меня в своих целях.
У меня кончается терпение.
Я сказал, что пропущу это мимо ушей.
Но больше нет.
Я хочу преподать ей урок.
И я хочу, чтобы этот урок причинил боль.
Я веду ее дальше в бассейн, пока она не погружается по шею.
— Я не могу больше идти. — Шипит она, пытаясь высвободить свою руку из моей.
Повернувшись к ней лицом, я обращаю внимание на парик на ее голове. Она не сняла его, когда раздевалась. Оранжевый цвет идет ей так же, как и красный, но он ей не нужен.