Безжалостность твоей любви
Шрифт:
Вот и сейчас я сделала точно также. Прикоснулась губами к его губам, зацепилась руками за шелковистые пряди его волос, позволила всему телу податься вперёд. Позволила себе утонуть в омуте этого такого драгоценного для меня чувства.
Чувства любви. И теперь было легко ответить о причине его подобного возникновения, не так ли?
Разве можно было не любить этих пронзительных зелёных глаз? Этих крепких рук, так умело скользивших по поверхности моей спины? Этого сводившего с ума аромата его тела, к которому я вечно была готова прижиматься всё сильнее и сильнее?
Я
– Ты же не хочешь опоздать в школу, верно? – оторвавшись от моих губ, Гарри вдруг подал голос, пристально взглянув на мои дрожащие ресницы. – А если мы сейчас не остановимся, боюсь спешить уже будет некуда.
Отстранившись от его лица, моим губам удалось вновь поспешно сложиться в довольной улыбке и этот жест с великой чёткостью доказывал моё согласие со словами темноволосого парня.
Кому как ни мне было не знать о той неконтролируемой страсти, пылкости, о тех чувствах, что не поддавались управлению?
И поэтому я уже через секунду подошла к столу и, схватив пальцами поверхность белоснежной кружки, я позволила своим губам медленно попробовать тёмный напиток.
Как я и думала. Вкус кофе был тёплым, нежным, согревающим.
К счастью, мы совершенно не опоздали в школу. В тот момент когда машина Гарри остановилась на автомобильной стоянке, часы указывали лишь пятнадцатиминутное ожидание до звонка, оповещающего начало первого урока. И обладая столь немалым запасом времени, мы вместе со Стайлсом спокойно вышли из его чёрного автомобиля и, доходя до главного входа в учебное заведение, остановились, не сразу решаясь расходиться в разные стороны.
– Увидимся на обеде, – бесстрастно заявил Гарри и, заметив, как он наклонился к моему лицу достаточно резко и уверенно, мне спустя мгновение удалось ощутить аккуратное прикосновение его мягких губ к поверхности своей щеки. Внутри раздалось тепло, и я с улыбкой на лице заставила наши взгляды с парнем столкнуться.
Он всегда так делал. Всегда прикасался к моему телу лишний раз и у всех на виду. Словно ему нравилось показывать мою принадлежность этому человеку. Словно ему нравилось напоминать мне самой, что я подчиняюсь лишь ему и никому другому.
Поспешно кивнув, мои шаги тут же понесли меня в сторону школьных коридоров и, доходя до своего шкафчика, я лишь смогла обрадоваться, что это удалось сделать так быстро.
Нужные книги, тетрадки, ручки.
Всё было как нужно и вполне нормально. Но стоило мне направиться в сторону кабинета биологии, своего первого урока, как моим глазам совершенно ненамеренно удалось заметить стоящую неподалёку троицу хорошо-знакомых мне людей.
Одри, Лиам, Кейтлин.
И даже усердно постаравшись проигнорировать присутствие этих личностей и их пристальные взгляды на мою торопливую походку, я всё равно смогла заметить, что в их глазах отобразилось до ужаса пугающее меня чувство. Этим чувством являлась боль.
От третьего лица
Посреди школьного коридора стоял громкий шум и Зейну пришлось лишь с большей
Складывая свои губы в тонкую полоску, Малик спокойным движением приблизился к небольшому окну и с невозмутимым видом позволил своим глазам пройтись по видневшейся стороне улицы. Тело брюнета прониклось едким напряжением, когда его карие глаза уловили передвижение двух человеческих фигур и, определив для себя их личности, Малик тут же поспешил прищуриться и присмотреться к ним куда повнимательней.
Гарри и Стефани Стайлс. Брат и сестра, если их отношения вообще можно было назвать столь родственными.
Ведь всё становилось только хуже. Время шло и Зейн, убедив себя, что ему бессмысленно спешить, надеялся, что ожидание позволит ему обрести нужное успокоение и даже без своего вмешательства убедиться, как рушится идиллия этих отношений Стайлсов.
Но ничего не менялось. Казалось, бездействие Зейна наоборот приближало неминуемую катастрофу и с каждым чёртовым днём всё бесповоротно разрушалось прямо на его отчаянных глазах.
Он не мог видеть, как эта глупая девчонка, Стефани, меняла его лучшего друга, которого Малик знал чуть ли не всю свою жизнь. Как она отнимала его у всей их компании и как сам Гарри отдалялся от каждого человека, с кем раньше проводил чуть ли не все 24 часа в сутки.
Что же происходило сейчас?
Как с этим можно было смириться?
Как можно молча наблюдать за тем, чему Зейн никогда бы не мог позволить произойти? Стефани так уверенно вошла в ряды их общества, что никто и не успевал с ужасом замечать, как это самое общество постепенно подстраивалось под эту безумно-ненавистную Зейном девушку.
Она становилось частью жизни своего брата. И вместе с этим она становилась частью жизни и тех, кто сам состоял в рядах этой самой компании. Частью его жизни, частью жизни Брианны.
И при воспоминании этой блондинки Малик резче сжал кисти своих рук и отвернулся от прозрачного окна, с ясностью осознавая, что его злость и раздражение начинает подкрадываться к жуткой границе неконтролируемого предела.
Брианна. Истинная причина его личной ненависти к той девушке, которая была сестрой его лучшего друга, Гарри. Ненависти к девушке, которой Зейн намеренно планировал испортить жизнь.
Почему?
Неужели ему действительно так тяжело было смириться с тем, что Стайлс подружился с какой-то глупой девчонкой, являющейся и его сестрой?
Нет. Было тяжело смириться с тем, что от всего этого страдала Брианна. Его Брианна, ради которой Зейн готов был прямо сейчас выпрыгнуть из окна и заставить Гарри раскрыть глаза и посмотреть на всё происходящее по-другому.
Зейн видел, как трудно было смириться с подобными событиями близкому для него человеку. Он замечал каждый раз, как болезненно сжимались пухлые губы Брианны при виде Стефани, спокойно сидящей за их общим столом.