Безжалостность твоей любви
Шрифт:
Испытывал ли он тоже самое, что ощущала я?
Было ли перед его глазами всё также насыщенно и ярко, как и перед моими?
Было ли ему так же хорошо, как было сейчас мне?..
– Ты выглядишь уже намного лучше, – спокойным тоном заметил он, продолжая внимательно всматриваться в моё лицо, что заставляло меня невольно нервничать или просто ощущать себя в неуютном дискомфорте от столь сильной продолжительности этого изучаемого взгляда, скрыться от которого было, конечно же, невозможно.
– Я чувствую себя… Блин,
– Я знаю, – он улыбнулся. – Просто, когда пьёшь, Стеф, нужно хорошо знать, что именно пить.
Мои щёки залил румянец, и я ощутила себя в какой-то рассеянной атмосфере, где мне было так сложно разобраться со своими мыслями и разобрать каждую из них по нужной полочке.
Нужно знать, как пить…
Эти слова вновь промелькнули в моём сознании и я мгновенно нахмурилась, когда попыталась опять осознать, что в них показалось мне каким-то… не таким.
– Что такое? – вопрос Стайлса прозвучал с долей волнения, и я не смогла не заметить подобной перемены настроения своего брата.
Взглянув в его напряжённые зелёные глаза и пропустив сквозь себя опять этот прилив различных ощущений, я попыталась докопаться до нужной истины своих же собственных мыслей, а когда мне это, в конце концов, удалось, то я не смогла не обрадоваться долгожданному ощущению победоносного триумфа.
– Вчерашний день, Стайлс… – вдруг прерывисто произнесла я, пристально наблюдая за изменением эмоций своего брата. – Ты ведь так и не рассказал мне, что произошло вчера.
Он недовольно цокнул зубами и, отвернувшись от меня на пару секунд, взглянул в мои глаза уже с более озлобленными эмоциями, нежели с теми, которые прежде виднелись на его таком очаровательном лице.
– Сейчас, наверное, не самое лучшее время для обсуждения подобной темы, не так ли, Стеф? – злобно спросил он, даже и не пытаясь скрыть своего безумного недовольства, которое возникло от озвучивания моего вопроса.
Я не решилась отступать. Наконец-то вспомнив то, что мне было так отчаянно необходимо, я даже и не старалась подавать на задний ход, окончательно настроившись на то, чтобы докопаться до нужной правды.
Докопаться до неё, а уж только потом осознать весь её сущий смысл.
– Как по мне, то время как раз замечательное. Мы никуда не спешим, и ты вполне можешь мне обо всём рассказать.
– Рассказать о чём? – его глаза гневно вспыхнули.
И почему он только так злится? Неужто для моего брата, прославившегося своим хладнокровием и жестокостью, было что-то такое, что могло задеть до чего-то чувствительного? Неужели и для Стайлса существовала подобная неприятная тема?
От этого становилось только интереснее.
– Почему ты решила, что я вообще что-то знаю, Стефани? – вновь поинтересовался своим ядовитым и таким ожесточённым голосом, мой брат. – Ты и вправду считаешь, что мне нечем заняться, кроме, как следить за твоими
Замерев и не сразу решившись продолжить смотреть своему брату прямо в глаза, я окончательно набралась смелости и решилась просто добиться осуществления своего желания.
Я знала, что Гарри прекрасно помнил, что произошло вчера. И даже более того я была уверена и в том, что он отчаянно жаждал скрыть от меня тайны произошедшего.
– Расскажи мне… – неуверенно сжав свои руки, попросила я. – Почему это так сложно просто сделать то, что я прошу, Гарри?
Он затаил дыхание. Зрачки его глаз расширились, и я не сразу смогла осознать, чем было вызвано подобное действие. Может от моей просьбы, а может просто от произношения его имени, которое так редко слетало с моих губ.
– Тема закрыта, Стеф. – Он резко встал из-за стола, даже не решаясь взглянуть на меня ещё раз. – Хочешь что-то вспомнить? Включай свою память, милочка. И вообще мне ничего неизвестно о вчерашнем, понятно? Меня это просто, в конце концов, никаким боком не касается.
А затем он просто ушёл.
Не обернулся и даже ничего не объяснил.
Как будто бы исчез.
Я нервно сжала свои пальцы и устремила свой взгляд в противоположную даль. Где-то там, в левой стороне этого помещения происходило настоящее веселье.
Я заметила несколько бильярдных столов, танцплощадку, на которой веселилось не так уж и много людей, и тёмные металлические двери, которые, скорее всего, вели в другой зал, для других развлечений.
Но я никуда не хотела уходить отсюда. Я приехала сюда полностью забыться и нормально отдохнуть, не так ли?
И что должно этому помешать? Что должно послужить для меня достойным препятствием для получения особого удовольствия и хорошего времяпровождения?
Именно с такими мыслями я поспешно покинула свой небольшой столик и направилась в дальний угол этого мрачного помещения, решительно забыв об ужасном поведении Гарри в мою сторону.
Пришло время послать всех и всё к чёрту. Пришло время думать только о самой себе.
От третьего лица
Он долго сидел и смотрел в одну точку. Перед его глазами всё так яростно мелькало, что он просто не мог осознавать или хотя бы просто видеть происходящее вокруг.
Внутри души была пустота. Такая сильная, беспощадная.
И он сам был виноват в её появлении. Он сам был виноват в том, что это всё произошло. Что он опять чувствовал себя самым последним дерьмом на свете.
И эти чувства… О, Боже мой, как же эти чувства сводили его с ума.
Грызли его душу. Безжалостно разрывали на мельчайшие частицы.
Уничтожали.
Уничтожали так, что казалось, будто выхода для его спасения не существует. И не существовало.
– Гарри, – кто-то окликнул его по имени, но зеленоглазый парень был настолько поглощён в самого себя, что не сразу услышал подобный оклик.