Безжалостные люди
Шрифт:
— Ты училась в местном колледже? — спросил он, удивленный. Лиам был богатым парнем из Чикаго. Я тоже была богатой, но на самом деле никогда не была ребенком.
— Да, и я чертовски горжусь этим. Просто потому, что у нас есть деньги, это не значит, что я хотела потратить их впустую в каком-то большом модном университете, готовясь к карьере, которая на самом деле не являлась для меня подходящим вариантом. Я также не хотела иметь дело со всеми фальшивыми людьми, которые ходили по коридорам. Вообще-то я здесь познакомилась с Адрианой. Это был первый курс, и она выглядела такой нервной. Тем не менее, я увидела, что она могла сделать однажды ночью после того, как несколько парней были немного слишком грубы.
— Ты
— Ты не заставишь меня полюбить тебя. Хочу ли я тебя? ДА. Любая гетеросексуальная женщина хотела бы тебя. Нахожу ли я тебя привлекательным и умным? Да, и еще раз да. Но ты такой самоуверенный, высокомерный, собственнический шовинист. Ты думаешь, что видишь во мне равного, но это не так. Ты слишком часто бываешь назойливым, раздражающим и инфантильным. Ты выводишь меня из себя! Я подписала этот контракт. Я собиралась попробовать, но потом ты набросился на меня, как зверь. Ты проявил ко мне неуважение. Ты пытался выставить меня дурой. Ты оскорбил меня, а теперь думаешь, что можешь требовать моей любви. Ты думаешь, что можешь заставить меня любить тебя, потому что мой отец мертв? Потому что ты ведешь себя как придурок? Мне, черт возьми, наплевать. Я действительно не хочу любви. Так что пошел ты, Лиам Каллахан. Я единственная, кто есть у меня. Я. ВСЕ. ЧТО. ЕСТЬ. У. МЕНЯ. было и всегда будет.
Он уставился на меня широко раскрытыми глазами, когда я отстегнула ремень безопасности и вышла в лес. Схватив свою сумку из-за сиденья, я самостоятельно поднялась на склон холма. Мне хорошо был известен этот лес.
ЛИАМ
Я в шоке смотрел, как она уходит, прямо перед тем, как началась боль. Все, что я мог видеть, было красным, когда я выпрыгнул из грузовика. Я не прекращал двигаться, пока не оказался прямо за ней. Схватив ее за руку, я оттащил ее назад и прижал к дереву.
— Мы уже поняли, что я дерзкий, высокомерный, собственнический шовинист! — заорал я ей в лицо. — И да, я часто бываю назойливым, раздражающим и инфантильным. Но это потому, что мне надоело быть одиноким!
Я остановился, несколько раз моргнув, прежде чем отойти от нее. Я не хотел этого говорить. Бля. Я действительно не планировал этого говорить. Я хотел схватить все слова и засунуть их обратно в рот, но было уже слишком поздно. То, что было сказано, не могло быть несказанным.
— Ли…
— Мне надоело быть одиноким, и я знаю, что тебе тоже, даже если ты не признаешься в этом себе. Я просто хочу пропустить эту часть. — Я вздохнул, еще раз взглянув на нее, прежде чем уйти в лес.
Я понятия не имел, куда иду, но мне просто нужно было убраться от нее подальше. Если бы этого не сделал, то я бы сказал что-нибудь еще, что было бы так же глупо. Каким-то образом моя прогулка привела меня на поляну с цветами лаванды. Они выглядели такими мягкими, что я снял куртку и просто лег. Неужели каждый день моей жизни будет битвой? Вздохнув, я сделал глубокий вдох, позволяя себе взглянуть на темнеющее небо. Будучи жителем города, я никогда не видел, чтобы с неба падало столько звезд. Я не был уверен, что это было, но внезапно меня поглотил сон.
Утром я отправлюсь в лагерь. Прямо сейчас я хотел заснуть в этот момент покоя. Убедившись, что мой пистолет и нож легко схватить, я позволил себе расслабиться.
МЕЛОДИ
— Он ещё не вернулся? — спросила я Монте, выглянув из окна. Солнце начинало подниматься, а я не двигалась с тех пор, как поняла, что он не добрался до лагеря. Это должно было быть по меньшей мере девять часов назад.
— Нет, мэм. Вы уверены, что не хотите, чтобы его кто-нибудь поискал?
«Мне надоело быть одиноким!» — Его слова эхом отдавались в моей голове, и всю ночь я не могла заставить его замолчать.
— Мэм? — снова спросил меня Монте.
— Нет, мы поссорились. Он найдет лагерь.
— Должен ли я сообщить парням? — спросил он меня, и я повернулась к нему, глядя ему в глаза. Мужчины прекрасно устроились.
Они уже делали то, что должны были делать — отдыхали, ели, тренировались.
Прямо сейчас им не нужны были драмы Мел и Лиама.
— Мэм, он вернулся, — Монте указал, и я проследила за его рукой до мужчины, который пытался вырвать у него цветы, когда он прорвался сквозь охрану. Этот идиот заснул в лесу. Но опять же, это была Каскадия. С ним все было в порядке, здесь никогда ничего не случалось. Закатив на него глаза, я отвернулась от него как раз в тот момент, когда в воздухе прогремел выстрел. Я слышала выстрелы всю ночь, утром, однако, этот выстрел заставил меня замерзнуть. Каждый волосок у меня на затылке встал дыбом.
ЛИАМ
Черт, у меня болит спина. Я застонал, когда пошел на шум. Часть меня была настолько сбита с толку и устала, что я действительно пожалел, что не остался на поляне. Если бы не проклятое солнце, я мог бы проспать там весь день.
Войдя в лагерь, я оглядел хижины, разбросанные глубоко в лесу. Моя Мел точно знала, как выбрать место для отдыха. Несколько мужчин ухмыльнулись мне, и именно тогда я понял, что весь в цветах. Вздохнув, я быстро отряхнулась, прежде чем попытаться пройти вперед. Ключевое слово — попытался.
Это произошло так быстро, что я даже не успел моргнуть. Мое тело отбросило назад от силы пули, которая попала мне в грудь. Я не мог кричать. Я даже не мог дышать. Все, что я чувствовал, — это боль.
Черт возьми, Нил!
Мое тело начало трястись, когда вокруг меня разразился хаос. Эрик оказался рядом со мной за мгновение до того, как воздух наполнился криком.
— Лиам!
Это был голос ангела. Мой ангел. Она оттолкнула Эрика от меня, прежде чем упасть на колени рядом со мной. Она выглядела такой красивой. Я протянул руку, чтобы коснуться ее лица, но когда я это сделал, то все, что я мог видеть, это кровь на моих руках. Моя кровь на моих пальцах.
Мел одной рукой схватила меня за щеку, а другой крепко сжала мои руки.
— С тобой все будет в порядке, — прошептала она. — Я клянусь. С тобой все будет в порядке.
Она начала расплываться, когда боль взяла верх. В глубине души я чувствовал, как они разрывают мою рубашку. Но перед моим мысленным взором все, что я мог видеть, была она. Мел была обеспокоена, напугана и заботлива, когда держалась за меня. Я улыбнулся ей, и она улыбнулась мне.
— Ты не один, Лиам, — прошептала она, и я знал, что боль, жжение в моей груди того стоили. Это того стоило, черт возьми.
Я получил небольшое удовольствие от паники в ее глазах, когда мои закрылись. Половина меня чувствовала себя так плохо из-за того, что я причинил ей боль. Другая половина знала, что мы, люди, иногда извлекаем лучшие уроки из боли.
Шах и мат.
ГЛАВА 18.
«Нет большего благословения, чем семья, которая спасает тебя от падения; но нет большего проклятия, чем семья, которая бросает тебя, когда ты падаешь духом».
— Уэс Фесслер
НИЛ
Я чистил свою винтовку, должно быть, в пятнадцатый, мать его, раз, пока ждал восхода солнца. Я не смогу заснуть, пока все это не закончится. Честно говоря, я плохо спал уже больше десяти лет. Каждую ночь, начиная со средней школы, я просыпался в одном и том же холодном поту, и каждую ночь я верил, что это был просто сон, пока не увидел татуировку на своей руке. В этом не было ничего особенного или необычного. Это был просто номер 224. Шкафчик, в котором я нашел Лиама. Он навсегда останется выжженным на моей коже и в моем сознании.