Безжалостные наслаждения
Шрифт:
Более настоящее и необузданное.
Я была на взводе, потная и бледная. Я видела себя в зеркале — кожа цвета молока. Дрезден подош"eл, чтобы поднять меня, что-то говоря о том, что я слишком быстро двигалась. Я не слушала, как я могла, когда в моих ушах стоял всё тот же стук, я толкала его твёрдую грудь.
Он ударился своей лодыжкой о мою, намеренно или нет. Я отошла, цепляюсь за его руки, чтобы оттолкнуть, мой мир перевернулся с ног на голову, когда я потеряла равновесие. Я слишком устала, меня утомил весь этот напряжённый день и физическая
— Берегись! — кричал он, хватаясь за что-то, чтобы привести нас в устойчивое положение. Мы упали, мои ноги были над моей же головой — это почти было смешно. Унитаз, стоящей рядом с ванной, оглушил меня.
Дрезден обрушился на меня, похитив моё дыхание. Мои рёбра захрустели, а горло издало булькающий звук от болевого шока.
— Чёрт, — простонала я, — что ...?
Отвратительный глухой стук черепа, ударившегося о стену позади меня, требовал того, чтобы я сосредоточилась.
Моргая, я всматривалась в спокойное лицо вокалиста из «Four and a Half Headstones». Он был тяжёлый, но каким-то образом это не ощущалось неудобно. Красная метка не его виске показывала то место, где он ударился головой.
Он выглядел так... расслабленно. Я уставилась на него, и была слишком возбуждена, чтобы дышать или двигаться. Я не хотела разрушать момент, каким бы ужасным он ни был. Была вероятность, что Дрезден пострадал. И, всё же, это был первый раз, когда мы были так близко, и я не была парализована взглядом его зелёных глаз. Он не кричал и не ворчал, не посылал железные шипы во все мои конечности.
Под давлением его тепла, мне не было страшно. Одна рука была зажата в ловушку между нами. Пульс сердца Дрездена просачивался мне под кожу. Протянув свои пальцы, они зависли прямо перед его челюстью. Мне надо было убедиться, что с ним всё в порядке.
— Дрезден?— прошептала я, мой голос был скрипучий. — Дрез, очнись.
Но певец не шелохнулся.
У меня во рту стоял металлический вкус. Кончики пальцев дрожали, отчаянно желая дотронуться до его щеки. Если я сделаю это, то всё разрушу, момент, который мне бы хотелось, чтобы длился вечно. Кусочек времени, который дала мне возможность погреться в лучах энергии, которой был Дрезден Гэлифакс, его красота и теплота, было без того, чтобы всё это перешло в склоки и другие ненужные составляющие.
Я осознала, что он и в самом деле мог быть ранен. Внезапно, всё моё спокойствие испарилось. Одна моя рука была свободна, я обхватила своей ладонью его обнажённое плечо. Оно было прохладное, гладкое как стекло.
— Дрезден! Дрезден, очнись! Ты в порядке? Поговори со мной!
Внезапно он сделал вдох через нос, мужчина распахнул свои глаза и посмотрел на меня. Он мог бы с таким же успехом быть Медузой.
— Что за нахрен ты творишь?
Распахнув губы, я нахожу... ничего. Ни единого слова. Вся ситуация повернулась ко мне спиной, нерешительная фанатка, претендующая на то, что достойна славы Дрездена. И его самого, чёртового рок-бога, порочные мысли о котором возникли в моей
Просто потому что он жив.
Он шевельнулся, зашипел и схватился за голову. Он всем весом приземлился на меня, потираясь джинсами о мой таз. Ощущение было до ужаса приятное. Низ моего живота просто танцевал, мой язык завязывался узлом.
Посмотрев на меня Дрезден замер. Взгляд его глаз сменялся с удивлённого до обвиняющего. Безусловно, я бы предпочла бы первый вариант.
Я же чувствовала это на самом деле? Я заметила это вскоре после того, как он упал на меня. Я была сбита с толку его травмой, но сейчас... под прицелом его горящего взгляда, его мощного аромата и движений его тела, я слишком хорошо осознала то, что происходило.
Мои бёдра напряглись от положения, в котором я находилась так долго. Однако, я не смела сделать ни одного движения. Результат того, что я пыталась отрицать, теперь зажат был между мной и Дрезденом.
Он опять переместился, на этот раз медленно. Давление его живота, скользящего по мне, была просто пыткой. Его эрекция, касающейся меня, достаточно было для того, чтобы хотеть найти тех охранников вновь, и позволить им избивать меня снова и снова. Бить меня до тех пор, пока я не забуду этот момент.
Дрожь возрастала внутри меня. Мои соски становились твёрдыми под лифчиком, выдавая меня своим откликом. Маленькие выступы на одежде явно были видны сквозь тонкий материал. Ощущение явного признака влечения со стороны Дрездена делало со мной такие вещи, к которым я готова не была.
Ох, чёрт, что я вытворяю? Подумала, что я безумная. Повернув подбородок, я посмотрела на стену, где Дрезден ударился виском. Я оторвала от него свою руку, прижимая её к стене.
— Ты... ты в порядке? — сдавленно спросила я.
— Я в норме, — сказал он, его колени оказались снаружи от моих лодыжек, когда он сел. Я всё ещё не могла заставить себя посмотреть на него. Его тень падала недалеко от меня.
— Но, я кое о чем спрашивал тебя. Что, бл*дь, ты вытворяешь?
Его вопрос слишком мучительно отозвался внутри меня, напоминая о наших переплетённых телах.
— Прости, но я не хотела сбить тебя с ног вместе с собой!
Твёрдые мозолистые пальцы внезапно крепко схватили мой подбородок. Дрезден развернул меня, принуждая посмотреть прямо в его глаза. Я видела собственное возбужденное выражение лица, отражающееся в этих изумрудных глубинах.
— Ты могла сломать свою грёбаную шею, мать твою, — прошипел он. — Я позволю себе промолчать, касательно самого себя! Ну, почему ты всегда так отчаянно сражаешься со мной?
Миллион причин вертелось на кончике моего саднящего языка. Потому что ты превращаешь мои ноги в желе, потому что заставляешь забыть собственное имя, потому что меня до чёртиков пугает то, какие чувства ты пробуждаешь во мне. Я не могла произнести ни одну из них.
— Потому что, — прохрипела я, — ты продолжаешь обращаться со мной как с ребёнком.