Безжалостные святые
Шрифт:
Боже, я все еще чувствую его запах.
Я беру рубашку, лежащую рядом с корзиной для белья, и смотрю на нее.
Мне так жаль, Шон.
Мой подбородок начинает дрожать, когда слезы затуманивают мне зрение. Прежде чем они успевают упасть, я кладу рубашку в корзину для белья и выхожу из комнаты. Я запираю дверь, не желая, чтобы кто-то вторгался в их личное пространство.
Бросив взгляд налево, мой затуманенный взгляд фокусируется на двери Киллиана.
Каждый мускул на моем лице напрягается,
На прикроватном столике только одна фотография в рамке. Это та, что сделала мама. Киллиан и я прогуливаемся по заднему двору нашего дома в Ирландии.
Вид его, такого молодого, с прямой осанкой и готовностью защитить меня, лишает меня последней силы воли. Слеза спиралью скатывается по моей щеке, и, прерывисто вздохнув, я оглядываю его комнату. Мой взгляд падает на его стереосистему, и, придвигаясь ближе, я проверяю, какой диск у него есть.
The Wailin’ Jennys.5
Я выбираю The Parting Glass и нажимаю воспроизведение.
Когда их гармоничные голоса наполняют воздух, я закрываю глаза, и начинают катиться слезы.
Киллиан.
Ты должен был быть со мной до самого конца.
Мой защитник.
Мой друг.
С самого моего первого воспоминания, ты был рядом. Каждый день.
Ты любил меня больше, чем кто-либо другой.
Как я, по-твоему, справлюсь с этим без тебя?
Ты не научил меня, как жить без тебя.
Моя печаль охватывает меня, когда мои плечи начинают подергиваться, и я позволяю себе оплакать потерю человека, которого любила больше всего на свете.
Когда звучат последние аккорды песни, я шепчу:
— Спокойной ночи, Киллиан.
Дверь за моей спиной с грохотом открывается, и я оглядываюсь через плечо, когда Дэмиен входит в священное пространство Киллиана.
— Я говорил тебе всегда держаться рядом со мной, – рычит он на меня.
Я поворачиваюсь к нему лицом, но все во мне слишком напряжено.
Взгляд Дэмиена скользит по моему лицу, а затем он сокращает расстояние между нами и притягивает меня к своему телу.
Все во мне хочет положить голову ему на грудь, но, зная, что я не могу, я отталкиваю его и пристально смотрю.
— Я не нуждаюсь в твоей жалости.
Его глаза встречаются с моими, и они не кажутся такими холодными.
— Ты понесла невыразимую потерю, Уинтер. Это не жалость. Это я показываю тебе, что ты не одинока. У тебя есть моя преданность.
— В твои должностные обязанности не входит утешать меня, – бормочу
Дэмиен просто смотрит на меня, а затем слегка наклоняет голову.
— Для меня это не просто работа. У меня есть личный интерес.
Я киваю, испуская невеселый смешок.
— Верно. Долг, который я задолжала тебе.
— Дэмиен. Уинтер, – зовет Дмитрий из коридора.
— Мы тут, – отвечает Дэмиен, отходя от меня.
Не желая, чтобы они были в комнате Киллиана, я выключаю стерео и выхожу в коридор. Как только Дэмиен выходит из комнаты, я закрываю дверь и запираю ее. Я кладу три ключа в карман, затем поворачиваюсь к Дмитрию.
— Алексей хочет поговорить, – бормочет он.
Дэмиен ждет, пока я последую за его братом, и когда мы идем по коридору, я начинаю чувствовать себя на взводе.
И Ветровы, и Козлов находятся в моем доме. Мурашки медленно расползаются по моему телу, когда я понимаю, что моя жизнь зависит от самых опасных мужчин в мире.
У меня никого нет на моей стороне. Пустота, которую оставили Киллиан и моя семья, изменила весь мой мир.
Дмитрий ведет нас в столовую, где Алексей занял место моего отца во главе стола. Его смертоносный взгляд останавливается на мне, и я останавливаюсь по другую сторону длинного стола.
— Садись.
Дмитрий садится справа от Алексея. Когда я остаюсь стоять, Дэмиен кладет руку мне на поясницу, мягко подталкивая.
Я качаю головой.
— Я постою.
Вот оно. Вот тут Алексей выдвинет свои требования, и я ничего не смогу поделать. У него есть вся власть.
— Я помогу, – начинает он.
— Каков твой гонорар? – спрашиваю я, не зная, могу ли я вообще позволить себе его. Может быть, если я продам остров или недвижимость в Ирландии? Но могут потребоваться месяцы или даже годы, чтобы найти покупателя и обналичить деньги.
Взгляд Алексея медленно перемещается между Дэмиеном и мной, затем он говорит:
— Партнерство. – На моем лбу появляется легкая морщинка, но прежде чем я успеваю что-либо сказать, Алексей продолжает. – Если у меня будет интерес к твоему бизнесу, это даст мне стимул защищать его.
Мой разум начинает лихорадочно соображать. Я не ожидала, что он это скажет.
— Сколько? – Мне удается спросить.
— Пятьдесят процентов.
Боже.
Продам ли я свою душу дьяволу, если соглашусь?
Однако я нуждаюсь в них больше, чем они во мне. У меня не так уж много выбора. Я ничего не знаю об этом бизнесе. Мне нужна их защита. Мне нужен кто-нибудь, кто показал бы мне маршруты контрабанды. Я не могу справиться с племенами в одиночку. Они, вероятно, убьют меня во время первой встречи.
Алексей поднимается на ноги и, не сводя с меня горящих глаз, говорит:
— Я хочу союза, и ты не в том положении, чтобы отказываться.
Я знаю. Боже, я знаю.
— Пятьдесят процентов твоего бизнеса в качестве защиты Ветровых и Козловых. Ты будешь неприкасаемой. Твой бизнес выживет. У тебя будет все, чтобы победить.