Безжалостный наследник
Шрифт:
— Это было весело, — выдыхает она. — Покажи мне, как перезаряжать. Я хочу сделать это снова.
Я скрещиваю руки на груди, веселье перерастает в гордость, когда я восхищаюсь Джорджией, держащей в руках пистолет так, будто она родилась с ним в руках.
— Означает ли это, что ты пересматриваешь свою позицию против оружия?
— Нет. Очевидно. Я все еще ненавижу оружие, из которого убивают реальных людей, но могу сделать исключение для стрельбы по маленьким бумажным человечкам. — Она бросает мне ухмылку.
— Я могу
Я присвистываю в знак признательности, когда она выпускает последнюю пулю и поворачивается, чтобы показать мне большой палец вверх. Она чертовски сексуальна, держа в руках пистолет, и еще сексуальнее, когда радуется своему успеху.
— Завтра мы перейдем к чему-то большему. Как ты к этому относишься? — Ее глаза широко открываются от удивления. Я играю с ней. Мне не следовало бы, но играть с ней чертовски приятно. Наслаждаться ее телом, пока я трахал ее до беспамятства, было бы чертовски приятнее, но просто находясь рядом с ней, я чувствую себя хорошо. Она прогоняет темные тени — моего самого постоянного спутника — своим светом.
Черт. Подобные мысли только доставят мне неприятности.
— Я могу справиться с чем-то большим. — Ее дерзкий тон дает понять, что мы ведем одну и ту же коварную игру.
Откинувшись назад, я наблюдаю, как Джорджия снимает защиту для ушей и глаз и безопасно убирает пистолет, как, должно быть, показал ей Борис.
— Я провожу тебя на обед, — предлагаю я.
Она пожимает плечами.
— Я не голодна. Я хочу продолжать заниматься.
— Очень жаль. Еда необходима для тренировок.
Она издает разочарованный звук в горле, но затем поворачивается ко мне, моргая своими красивыми глазками.
— Еще немного времени?
У меня сейчас миллион дел, но когда она смотрит на меня своими проникновенными серыми глазами, мой рот не может произнести слова «нет».
Дермо, я становлюсь мягким.
— Ты готова к следующему раунду? — спрашиваю я, ухмыляясь, когда ее глаза загораются.
ГЛАВА 18
Джорджия
Для человека, который ненавидит оружие, я сейчас надираю задницы.
Предмет в моей руке тяжелый, солидный, словно продолжение моей руки. Андрей стоит позади меня и смотрит, как я выстреливаю в силуэт бедного человека, но мои мысли где-то в другом месте. В каждую мысль вторгается тот факт, что мы одни на краю границы собственности Козловых. Нас окружает лес, и у меня есть единственный пистолет, стоящий между нами.
Это мой шанс сбежать.
Андрей всегда носит оружие в кобуре или заправляет за штаны, но не сегодня.
На этот краткий момент времени вся власть принадлежит мне, хотя Андрей этого не осознает. Он улыбается, выглядит таким беззаботным и расслабленным, каким я его когда-либо видела. Я изо всех сил стараюсь создать впечатление, что я так же расслаблена, как и он, но на самом деле я напряжена, как струна скрипки, потому что единственный способ спастись от него — это застрелить его или хотя бы пригрозить застрелить. Я определенно не хочу его убивать, просто чтобы он не преследовал меня.
А что, если я перережу артерию?
Могу ли я просто оставить его истекать кровью на траве?
Ужас леденит мою кровь при мысли об Андрее, умирающем от моей руки. Он просит меня рискнуть своей жизнью, но делает это не случайно. Или, по крайней мере, он так не думает.
Андрей издает тихий свист, когда мой последний выстрел попадает в цель. Он все еще стоит позади меня, прислонившись к дереву, в непринужденной, незащищенной позе — как будто мы двое друзей, тусующихся весь день.
— Такими темпами ты будешь давать уроки Борису, — восклицает он.
Во рту у меня пересохло, как в пустыне Сахара, от осознания того, что сейчас или никогда.
Сделай это, Джорджия, это твоя или его жизнь.
Мои колени дрожат, когда я медленно поворачиваюсь к нему, сжимая пистолет обеими руками.
Его глаза встречаются с моими, удивленные и настороженные. Замешательство мгновенно сменяется пониманием.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
Горло у меня настолько онемело, что я едва могу глотать. Но мысль об отце, мысль о том, что я буду во власти Олега, укрепляет мою решимость.
Я целюсь пистолетом прямо ему в грудь, оставляя между нами достаточно места, чтобы он не мог легко броситься за куском металла. Если бы он был внимательнее, то, возможно, понял бы, что я держала в стволе еще одну пулю. Один шанс сделать это правильно.
— Я не хочу причинять тебе боль. Я просто хочу, чтобы ты отпустил меня.
Тело Андрея напрягается, как тигр, готовый наброситься, но он даже не шевелится. Лицо у него бледное и измученное, в глазах темные лужи ярости.
ГЛАВА 19
— Я отпущу тебя, когда ты послужишь своей цели.
Это первое упоминание о моем освобождении после того, как все уже сказано и сделано. Но дело не в этом. Дело в том, что возвращение к Олегу уничтожит меня. Если не физически, то это уничтожит то, что осталось от моей души.
— Ты этого не понимаешь, — говорю я, разочарование нарастает и становится тяжелым. — Думаешь, несколько недель тренировок смогут превратить меня в роковую женщину, способную выведать секреты у твоего врага? — Я грустно качаю головой. — Это не я.