Беззвёздная дорога
Шрифт:
Он посмотрел туда, за чёрное море. Фингон тоже смотрел. Там ничего не было.
— Пути обратно нет, — сказал Маэдрос.
— Нет; но по мне так это лучше, чем пропасть, — сказал Фингон. — Я-то безусловно предпочту это Ангбанду с его паучьей королевой.
— Море! Откуда же оно взялось? — сказал Маэдрос и удивлённо потряс головой; потом снова взял Фингона за руку. Фингон крепко сжал её. Он взял в другую руку звёздный фиал и поднял его: хотел попробовать, не удастся ли заметить то самое сломанное дерево. Сейчас он чувствовал к нему какую-то привязанность, и ему хотелось знать, что с ним сталось.
Никакого
— Это не дорога, — сказал Маэдрос. — Она не может быть дорогой. Отсюда дороги нет. Мы же на горе!
— Мы на острове, — сказал Фингон. Он встал. Глубоко вздохнул. Очень может быть, что сейчас ему будет очень холодно и мокро.
Он встал на дорогу света — и она удержала его.
Фингон рассмеялся, и повернулся к Маэдросу.
— Пошли! — сказал он.
— Обратно дороги нет, — сказал Маэдрос, но всё-таки встал.
Фингон протянул ему руку.
— Нет, — сказал он, — но может быть, есть дорога вперёд!
***
Они пошли по дороге света. Она казалась очень опасной. Они не могли видеть дальше ничего, кроме пятна света, освещённого звёздным фиалом — а это было совсем немного, и их тропа бледнела и исчезала у них за спиной, когда они шли дальше. Но Фингон держал Маэдроса за руку, и держал, подняв, фиал, и у него была надежда.
У них было море, и небо, и свет во тьме; и если уж ему надо было идти через Пустоту, гораздо лучше было идти не одному. Никто из них много не говорил. Глубокая вода омывала сапоги Фингона и обнажённые ступни Маэдроса. Пауков не было. Фингон представил себе паучью королеву, которая прячется там, в своём логове с шестью стрелами в глазу — и понадеялся, что она утонула.
— Может, здесь всё-таки есть драконы, — сказал Маэдрос, как будто отвечая на его мысль.
— Не думаю, что огненный змий может плавать, — сказал Фингон.
— Некоторые умеют летать! — сказал Маэдрос, но тон его был гораздо менее мрачен, чем слова.
Наконец, дорога света как будто бы кончилась. Она никуда не привела. Они стояли на крошечном пятачке светлой воды — всё ещё посреди тьмы. Однако звёздный фиал больше ничего не осветил.
— И что ж теперь? — сказал Маэдрос. — Я же тебе говорил! Нам лучше пойти обратно.
— Нет, — сказал Фингон. Он передал фиал Маэдросу. — Подержи-ка!
Маэдрос что-то удивлённо пробормотал и чуть не выронил сосуд. Вид у него был такой, словно он ждал, что стекло обожжёт его. Но оно не жгло — Фингон и не думал, что оно будет жечь. Маэдрос поднял свет повыше. Фингон огляделся, и потом осторожно шагнул вперёд.
— Фингон! — воскликнул Маэдрос в тревоге.
— Оно твёрдое! — сказал Фингон. Чёрная вода была лишь тонкой плёнкой на чём-то широком и тёмном под нею. — Мы можем здесь пройти.
Они прошли вперёд чуть дальше, и Маэдрос тревожно вскрикнул: он действительно уронил фиал в неглубокую воду под их ногами, пытаясь оттащить Фингона от края скалы,
— Мы же стоим на стене! — сказал он. Он думал, что она шла вверх без конца; она выглядела так, как будто шла вверх без конца. Но нет. Они стояли на вершине стены. Он снова заглянул через край — хотя Маэдрос нервно позвал его по имени. Может быть, близнецы там, внизу? Их было не видать, и пути вниз не было. Но там, далеко-далеко внизу, он мог разглядеть тоненькую серую ленточку. Это была та самая дорога из паутины, что казалась такой широкой и прямой, когда он подошёл к вратам.
— Подойди, посмотри! — сказал Фингон.
— Я бы не хотел, — сказал Маэдрос.
— Нет, ты посмотри! — сказал Фингон.
Маэдрос подошёл и встал рядом с ним — и увидел то, что видел он. Серая дорога растворялась по мере того, как на неё лился водопад. Когда они смотрели, как она исчезает, они услышали громкий, стонущий звук, как будто камень и металл стонали под чудовищным напором. Потом, далеко под ними, врата разломались, и пенящаяся река вылилась через них во тьму. Фингон представил себе, как океан за их спинами всё разливается и разливается, смывая всю дорогу из паутины с начала до конца, всю дорогу — и всё, что лежало вдоль неё. Всё, доброе и злое, все прекрасные и отвратительные воспоминания, всё, всё, вплоть до призрака Валинора неомрачённого — пусть всё это утонет, утонет, как Белерианд и ляжет омытым под это тёмное море.
Фингону подумалось, что и врата из слоновой кости тоже могут затонуть.
Ладно, он и так не особо надеялся до них добраться.
— Надеюсь, близнецам удалось убежать отсюда, — сказал он, глядя, как тёмные воды, клубясь, выливаются из ворот.
— Ты всё-таки встретил их, — сказал Маэдрос.
Фингон посмотрел на него. Он выглядел очень несчастным.
— Я не был уверен, что ты меня слышал, когда я говорил с паучьей королевой, — сказал он.
— Тебя? Нет, — сказал Маэдрос. — Но её я слышал. — Он скорчился на краю и подобрал звёздный фиал; он безнадёжно смотрел в водный мрак внизу. — Я так и не смог их найти! — сказал он.
— Я уверен, что они спаслись, — сказал Фингон. — Конечно, спаслись. Конечно, они должны были уйти. Зачем было стоять тут и охранять тюрьму, раз она теперь пуста? Но в сердце его был страх. Ведь они были всего лишь детьми.
— Ладно, стоя здесь, мы ничего не сможем сделать, — вот и всё, что он смог сказать. — Может быть, если мы пойдём дальше, то найдём спуск. Потом можем поискать их вместе.
Радости Маэдросу это не прибавило. Но он отдал фиал обратно Фингону и согласился пойти с ним по верху стены. Они не могли знать, в каком направлении идти. Фингон просто предположил — и пошёл направо. Они шли рядом по этой тёмной высоте, слыша, как водопад льётся вниз, и как маленькие волны омывают их ноги по пути.