Беззвучная нота

Аларкон Нелия

— Как у вас в кафе может не быть НИКАКИХ натуральных соков? Что люди должны пить? Газировку? Ради бога, это же больница! У вас должны быть более полезные варианты!

Я зарываюсь пальцами в тонкую больничную рубашку.

Если мама увидит Зейна, начнется настоящий ад, и я ничего не смогу сделать, чтобы это остановить.

Джинкс:

Сбрасывать

бомбы и убегать — не подобает королеве, мисс Джеймисон.

Обменяете секрет на секрет? Скажите мне, на кого вы нацелили свой пистолет, и я, возможно, дам вам дополнительную пулю.

ГЛАВА 3

Грейс

Я поднимаю взгляд на Зейна, у меня начинает звенеть тревожный колокольчик, когда он озорно смотрит на меня.

— Ложись, — шиплю я, жестом приказывая ему пригнуться.

Он наклоняет голову, ухмыляясь.

— Что ты мне дашь, если я это сделаю?

— Честно говоря, — голос мамы становится ближе, — я не собиралась жаловаться. Я действительно не из тех, кто просит позвать менеджера, но моей дочери так тяжело. Ей не следует беспокоиться о таких простых вещах, как полезные напитки.

Дверь открывается.

В панике я выскакиваю из кровати, бросаюсь на Зейна и валю его на землю. Он падает с криком «уф».

Каблуки мамы цокают по полу.

— Грейс? Грейси?

Я вскакиваю на ноги, мой кудрявый пучок небрежно падает налево.

— Мама, ты вернулась.

Она тоже не одна. С ней дежурит медсестра, они обе смотрят на меня так, будто я в смирительной рубашке.

— Что ты там делала? — спрашивает мама, подходя ближе.

— Ничего, — выпаливаю я, останавливая ее.

Она вздрагивает.

— Почему ты кричишь?

— О, я… — Я замечаю, как Зейн начинает садиться и я стучу своей босой ногой по его груди. Он падает обратно на пол. — Я устала быть в постели. — Двигая руками вперед и назад, словно делаю упражнения, я добавляю с нервным смешком. — Я хотела немного подвигаться.

— Ложись. Доктор сказал, что тебе пока не следует делать ничего слишком напряженного.

— Стоять не так уж и тяжело, мам.

— С раной на голове никогда не знаешь, что будет. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

— Я в порядке. Правда.

Мама делает отгоняющий жест.

Я сурово смотрю на Зейна, который умудряется выглядеть как мужчина-супермодель, растянувшись на полу с развевающимися вокруг него волосами и яркими глазами. Слегка расширив глаза, я бросаю взгляд под кровать.

Он выгибает бровь: что ты мне дашь?

Я прикусываю губу от разочарования.

— Грейс? — мама подходит ближе. — На что ты смотришь?

— Ничего. Я просто…пытаюсь втиснуть ногу в тапочки. — Я провожу ногой по груди Зейна, он обхватывает мою пятку длинными, коварными пальцами. Тепло его

руки заставляет мой пульс учащаться, это напоминает мне о том, насколько предательским может быть мое тело, когда дело касается его.

Я с трудом сглатываю, когда его рука скользит вверх по моему бедру.

Я тихонько пищу:

— Почему мне так трудно надеть тапочки? — Я решительно наступаю ему на ребра, он опускает свои исследующие пальцы, сгорбившись от боли.

— Тебе не нужно надевать тапочки, если ты собираешься вернуться в постель, — отмечает мама.

— Ты права. — Я смеюсь. — Почему я об этом не подумала?

Снова смотрю на Зейна и поджимаю губы.

Он вызывающе вскидывает подбородок.

Я застряла между молотом и наковальней.

Не имея другого выбора, показываю высокомерному барабанщику знак «хорошо».

Он ухмыляется и извивается под кроватью, словно змея, которой он и является.

Как раз вовремя, потому что мама подходит ко мне и хватает меня за руки.

— Перестань дурачиться, Грейси. Медсестра должна тебя осмотреть.

— Извини. — Я забираюсь в кровать и молюсь изо всех сил, чтобы Зейн оставался тихим и свернулся в клубок. Потому что я почти уверена, что он будет выше этой койки, если вытянется.

Но его ноги, должно быть, не торчат, потому что медсестра выполняет свою работу, не спотыкаясь о пару армейских ботинок, а мама, похоже, совершенно не замечает четвертого человека в комнате.

Медсестра заканчивает свою оценку.

— Ваша дочь чувствует себя намного лучше, миссис Кросс. Я не думаю, что вам стоит беспокоиться.

— Я поверю, когда это скажет врач.

Медсестра сдержанно улыбается маме.

— Доктор должен вернуться сегодня днем, чтобы поговорить с вами обеими.

— Эм, — говорю я, — как вы думаете, меня можно будет выписать к завтрашнему дню? — Мне надоело быть запертой на этой больничной койке. Я потратила впустую драгоценное время, которое могла бы потратить на поиски кукловодов, стоящих за «Благодарным проектом»

— Выписать? Вам не хватило двух осколков стекла, чтобы сделать операцию на мозге. Не торопитесь, Грейс Элизабет Джеймисон.

Я не вижу Зейна, но чувствую внезапный холодок и каким-то образом понимаю, что на его лице снова появилось это опасное, злое выражение.

— Вы также можете обсудить это с врачом, — вежливо говорит медсестра.

Мама выводит медсестру, задавая ей еще вопросы.

Когда мы остались одни, я заглядываю под кровать. Зейн что-то набирает на своем телефоне, но, словно почувствовав, что я за ним наблюдаю, его взгляд неуклонно устремляется на меня.

Он подмигивает.

— Грейси.

— А? Что? — я вскакиваю.

— Отличные новости, — заявляет мама, — медсестра сказала, что ты можешь есть ребрышки, если они не слишком острые. Разве это не здорово? — Она подходит и подтыкает одеяло вокруг моих ног. — Может быть, вкусная спинка молодой свинки поднимет твой аппетит.