Бибиханум
Шрифт:
В это время к играющим подошел высокий, могучего сложения привратник и сообщил, что прибыло посольство из Балха.
– Продолжим на рассвете, - нехотя отвлекаясь от игры, предложил Тимурбек и, подозвав вооруженного нукера, приказал никого не подпускать к шахматам, чтобы не нарушить позицию.
Воздав благодарственную молитву аллаху, все встали с мест и перешли в роскошную, специально оборудованную для приема послов комнату. Окруженный свитой, Тимурбек расположился на троне. Он оглядел всех присутствующих и приказал впустить послов.
Первым вошел посол в чалме свинцового цвета, с длинной черной бородой. За ним шествовал
Тимурбек сразу узнал священную книгу. Много лет назад он и эмир Хусайн поклялись именно на этом Коране, что освободят родину от монгольских захватчиков, будут помогать друг другу в святом деле, никогда не предадут друг друга. Сколько битв было после той клятвы, сколько тюркских рыцарей сложило головы ради освобождения родины от захватчиков.
"Какими друзьями были, - с сожалением думал Тимур о Хусайне.
– Да, он слыл самым упрямым и храбрым эмиром; "по временам его строгость доходила до такой степени, что он приходил в "диван жалоб" с железной дубинкой; если истец и ответчик путались в своих речах или не понимали глубины его решения, он жестоко бил их этой дубинкой. Был так бережлив и скуп, что носил одежду из хлопчатобумажной ткани; если его одежда рвалась от трения о луку седла, то он клал заплату"[ Слова историка Фазлуллаха Мусави, приведенные В. В. Бартольдом.]. Этим Хусайн подчеркивал свое пренебрежение к роскоши. Или он подражал знаменитым мятежникам сарбад арам-висельникам, которых сам же предал пять лет назад? Но ведь Хусайн сначала поддерживал их борьбу против монголов".
Перед глазами Тимура возникли героические и трагические картины сарбадарских событий.
В год змеи, весною 1365 года верховный монгольский хан Ильясходжа предпринял очередной поход на чигатайских тюрков. Монгольские ханы хотели воспользоваться смутным временем, междоусобицей чигатайских эмиров, чтобы распространить свою власть и на Мавераннахр. В то время южной частью Мавераннахра правил эмир Хусайн. Он решил встретить врагов на подступах к своим владениям. Но все труднее становилось отражать нашествие монголов, владевших Семиречьем и Восточным Туркестаном.
22 мая 1365 года на берегу реки Чирчик тумены Хусайна и Тимура были разбиты наголову. Оба эмира после кратковременной остановки у Шахрисабза бежали за Амударью. Среди народа распространились слухи, что много обещавшие эмиры Тимур и Хусайн не смогли защитить страну и отдали ее на разграбление монголам.
Окрыленные победой, войска монгольского хана Ильяса-ходжи взяли направление на Самарканд. Жители города провели эти ночи без сна, в тревожных ожиданиях, в предчувствиях близкой беды.
Было ненастное утро. На улицах Самарканда свежий ветер рвал молодые, еще беспомощные листья чинар. В ожидании нашествия монголов жители города стар и млад, торговцы и ремесленники, ученые и простой люд собрались в соборной мечети. Лица всех выражали тревогу и отчаяние.
Вдруг появился юноша, хорошо одетый, опоясанный мечом. Он принадлежал к ученой знати. Это был Мухаммад Мавлон, известный среди народа храбростью и искусством в стрельбе из лука. Медленными шагами подошел он к кафедре и обратился к собравшимся:
– Ахли жамоа!
– Собрание мусульман! Ныне хан Ильяс-ходжа с превосходящими силами идет на нас для разбоя и уничтожения мусульман. Наши правители, которые приходят и уходят, но всегда и постоянно взимали
Все вельможи и знатные люди хранили молчание. Окинув еще раз взглядом собрание мусульман, Мухаммад Мавлон продолжал:
– Я вижу: никто не решается... Но если я возьму ответственность за судьбу города на себя, могу ли я рассчитывать на вашу помощь и поддержку?
Все единодушно согласились на это и признали его своим вождем. Мухаммад Мавлон показал на стоявших в углу собора кузнецов богатырского сложения и распорядился раздавать оружие.
Участники обороны города - сто тысяч вооруженных мужчин, пожилых и молодых, из разных сословий поклялись на Коране беспрекословно выполнять все приказы вождя. "Если нарушим эту клятву, пусть ложе наше, которое разделяем с женами, будет для нас недостойным!" - сказали они.
Три дня и три ночи готовились защитники города к отпору врага. Мухаммад Мавлон потребовал, свитки со списками всех жителей, чтобы каждому определить задачи и место в обороне. По его велению на улицах возводились заслоны из бревен, мешков с землей, арб. По обеим сторонам улиц из конца в конец были построены навесы для стрелков на случай прорыва врага через заслоны. Днем и ночью каждый оставался на своем посту. Запрещалось без приказа предпринимать какие-либо действия, как внутри городской ограды, так и вне ее. В четырех кварталах вдоль главной улицы, где находился оставленный открытым проход, поставили в засаду тысячу стрелков.
Сам Мухаммад Мавлон с другим отрядом занял позицию в глубине той же улицы.
Во всех приготовлениях к защите города его первыми помощниками были Хурдак Бухари и Абубакир Калави - мастер-текстильщик, они и стали предводителями обороны сарбадаров.
Отряды монголов, уверенные в успехе, начали штурм города. Главные силы устремились в открытую улицу, миновали засаду и наткнулись на заслоны отряда Мухаммада Мавлона. Руководитель обороны велел ударить в барабаны, и началось сражение. На монголов со всех сторон полетели камни из пращей, стрелы из луков, посыпались бревна, доски.
Монголы повернули коней вспять, теряя многих убитыми и ранеными. Сотни попали в плен...
На следующий день монголы возобновили атаку с большей предусмотрительностью. Они применили обычную тактику кочевников: притворное бегство и неожиданное нападение. Но и это не принесло им успеха.
Потеряв надежду взять город приступом, монголы отступили.
В монгольском лагере по непонятным причинам начался падеж лошадей. Это подстегнуло отступление врага. Мусульмане возликовали и возносили хвалу аллаху, милость божья спасла их и город от посягательств неверных.