Библейские вольнодумцы
Шрифт:
Не стоит утешать себя мыслью, что сохранится по крайней мере память о мудреце: ведь "мудрого не будут помнить вечно, как и глупого, в будущие дни все будет забыто и, увы, умирает мудрый как и глупый" (2:16). Наблюдения Екклезиаста над жизнью людей и его собственный опыт и размышления привели его к печальному выводу: "И почел я мертвых, которые уже умерли, счастливее живых, которые еще живут. А счастливее тех и других тот, который еще не существовал, кто не видел злых дел, которые делаются под солнцем" (4:2–3).
Нет, Екклезиаст не призывает человека уйти из жизни. Напротив, он советует человеку, пока он жив, в полной мере пользоваться теми, пусть мимолетными и "суетными", незначительными радостями, которые ему доступны:
"Вот что я нашел хорошего, что прекрасного: есть и пить, и видеть благо во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем в считанные дни своей жизни,
Екклезиаст только утверждает, что человеку не дано подлинного, полного счастья, то, для чего автор употребил выражение "полнота души" и слово "йитрон" (от корня "йетер" — "остаток", "оставаться") и что в соответствующем контексте (1:3; 2:11; 3:9; 5:15) должно означать нечто остающееся, непреходящее. Полное счастье недоступно человеку именно по той причине, что в конце жизни его ожидает смерть.
Смерть для Екклезиаста — это тот рубеж, за которым он уже не ждет ничего хорошего:
"Все идет в одно место. Все произошло из праха и все обращается в прах".
Тело после смерти обращается в прах. А душа, дух?
"Участь сынов человеческих и участь животных — участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и один духу всех, и преимущества у человека перед скотом нет, ибо ни в чем нет смысла (хебел)…
Кто знает, дух сынов человеческих восходит ли вверх, а дух животных сходит ли вниз, в землю?
И увидел я, что нет иного счастья для человека, как получать радость от дел своих, ибо это доля его, ибо кто приведет его посмотреть, что будет после него" (3:19–22).
Если автор Книги Екклезиаста и верил, что в человеке находится некая самостоятельная духовная сущность — дух (или душа), то из его слов никак нельзя узнать, как он представляет себе участь этого духа после смерти. Во всяком случае, Екклезиаст ни воскресения из мертвых, ни посмертного воздаяния по заслугам для человека не предвидит — это ясно хотя бы. из следующих его слов:
"Кто находится между живыми, тому еще есть надежда, так как и живому псу лучше, нежели мертвому льву. Ибо живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и нет уже им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, И любовь их, и ненависть их, и ревность их уже исчезли, и нет уж им больше части вовеки ни в чем, что делается под солнцем" (9:4–6).
Эмоциональное отношение человека к богу выражено у Екклезиаста словом "страх", "страх божий" (в оригинальном тексте употреблены именно эти выражения) (3:14; 5:6; 7:18). Значит ли это, что человек должен бояться наказания от бога за свое неугодное богу поведение? Слишком многое в содержании книги говорит против такого предположения. Хотя Екклезиаст нигде не утверждает, что праведность — это тоже хебел — бессмыслица, но он и не думает, что для бога это достоинство в человеке представляет особую ценность. В одном месте он довольно иронически рекомендует своему читателю не быть "слишком праведным" (7:16) [101] . Мало уважения проявляет Екклезиаст также к принятым формам благочестия — к жертвоприношениям и долгим молитвам (4:17), потому что, объясняет он, "Бог на небе, а ты на земле" (5:1). Очень любопытное объяснение. Оно может означать только то, что дистанция между человеком и богом слишком велика, бог слишком трансцендентен, чтобы для него могло иметь значение поведение человека. Может быть, не случайно свою мысль о том, что бог все сделал "прекрасным в свое время" и "все, что ни делает бог, то пребудет вечно, к тому ни прибавить ни отнять от того", автор закончил словами: "…и бог сделал так, чтобы его боялись" (3:11, 14). Кажется, что "страх божий" в этом контексте — это скорее чувство изумления и преклонения перед величием дел Творца мироздания, иначе — перед величием и совершенством самого мироздания.
101
В СП неправильно: "слишком строг"
Но такое понятие о боге, по существу, лишает смысла вопрос о его справедливости в отношении людей: если бог настолько далек от человека, то можно ли обсуждать мотивы его поступков? И все же автор Екклезиаста, несомненно, поставил в своей книге проблему теодицеи — в аспекте разумности и справедливости поведения бога в отношении людей. Но не тривиально, не в привычной для иудейского богословия своего времени форме: "злодей, а ему хорошо, праведник, а ему плохо", — а несравненно шире, в философском аспекте: почему вообще существует в мире зло? Почему страдание? Почему человеку, человеку вообще, отказано в полном счастье? Почему бог, прекрасно устроивший мир, причем так, что "все,
102
Lods A. L'Ecclesiaste et la philosophic graeque. P., 1890. P. 66.
Заключительные стихи восьмой главы — это, по существу, и есть констатация принципиальной для человеческого ума невозможности решить поднятую проблему — проблему теодицеи: "Когда я обратил сердце свое на то, чтобы познать мудрость и обозреть дела, которые делаются на земле, из-за которых человек ни днем, ни ночью не видит сна на очах своих; и увидел я все дела божьи, и что не может человек постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы ни трудился человек в исследовании — не постигнет, и даже если мудрец скажет, что знает, — не может постигнуть" (8:16–17).
В этих словах выражение тупика, в котором оказалась древняя ветхозаветная теодицея.
Загадка Екклезиаста. Послание в два адреса. "Делай добро!"
Вместе с приведенными выше высказываниями, пропитанными пессимизмом и религиозным скепсисом, имеются в Книге Екклезиаста и другие, прямо противоположного характера. В них утверждается, что богу вовсе не безразлично поведение человека, и не одна судьба у праведника и нечестивца: "Хотя грешник делает зло сто раз, а жизнь его длится, однако знаю я, что хорошо будет боящимся Бога, которые боятся его. А нечестивцу не будет счастья, и, подобно тени, недолго он продержится, который не боится Бога" (8:12–13) — взгляд вполне в духе ортодоксальной доктрины.
Вокруг стихов 3:19–21 вот уже почти два тысячелетия идут споры между экзегетами и учеными. Какой смысл вложил Екклезиаст в слово "дух" (евр. "руах"), который "один для всех" — для животных и для человека, так что у человека "нет преимущества перед скотом"? Слово "руах" имеет ряд значений (см.: СП), в том числе "дуновение", "дыхание", "ветер", а также "дух" в спиритуальном смысле: "Дух Божий" (Быт. 1:1). В данном контексте, видимо, имеется в виду нечто невидимое, находящееся в любом живом существе и покидающее тело в случае смерти. У древних евреев существовала вера, что души умерших попадают в подземное царство мертвых, Шеол, где все в одинаковом состоянии содержатся бесконечное время. Но в нашем случае автор, очевидно, не имеет в виду Шеол, когда говорит о "руах" не только людей, но и животных. Нигде в Ветхом завете нет и намека на то, что в Шеоле обретаются души животных. В вопросительном предложении: "Кто знает, дух сынов человеческих восходит ли вверх, а дух животных сходит ли вниз, в землю?" выражение "вверх" — "вниз" следует, очевидно, понимать просто в смысле "неизвестно куда". Но этому противоречит стих 12:7: "И обратится прах в землю, чем он и был, а "руах" возвратится. к Богу, который дал его". (Некоторые исследователи не без оснований считают, что в этих стихах явно ощущается влияние эллинистической Стои)
Пожалуй, самыми загадочными во всей Книге Екклезиаста являются несколько стихов, в которых речь идет о суде божьем над человеком. Вот эти стихи. В двух из них сам бог приводит человека на суд: "Веселись, юноша, в молодости твоей, и пусть сердце твое испытает блага в дни юности твоей. Иди по пути, куда ведет тебя сердце твое и куда глядят глаза твои. Но знай, что за все это Бог приведет тебя на суд" (11:9). "Ведь всякое дело Бог приведет на суд, даже тайное, доброе или злое" (12:14). В стихе 3:16 Екклезиаст с горечью говорит о людском суде, где царит беззаконие и неправда: "Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие, место правды, а там неправда". В следующем стихе (3:17) людскому суду противопоставлен суд божий: "Сказал я в сердце своем: праведного и неправедного будет судить Бог, потому что время для всякой вещи и для каждого дела там". Что может означать слово "там", которым кончается стих 17? Где происходит или будет происходить божий суд?