"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Поддерживайте сердце! — хмуро бросил доктор.
Обе сестры засуетились вокруг раненого. Доктор прошел к столику с гнутыми ножками — возле него на полу лежали свитер, нижняя рубашка, шаровары Мехти, насквозь пропитанные кровью. Сестра уже успела вытащить из карманов потертый бумажник с торчащим наружу краем небольшой фотокарточки, покрытой пятнами крови, самопишущую ручку, сигареты и сложила эти вещи на подоконнике, рядом с поясом и пистолетом Мехти.
Доктор достал платок и вытер бумажник и фотокарточку. С нее глядел хохочущий Мехти —
Он отложил бумажник и подошел к раненому. Мехти сделали укол кофеина и камфоры, но он оставался недвижимым, еле-еле прощупывался пульс, на лбу выступил мелкий холодный пот.
Тренированному и закаленному телу Мехти не хватало главного — крови.
Сергей Николаевич грузно поднялся со стула, медленно подошел к доктору.
— Худо? — шепотом спросил он.
Доктор неопределенно покачал головой.
— Еще укол! — сказал он сестрам и взял полковника под руку. — Пойдем!
Они вышли.
Среди партизан, заполнивших зал, наступила тишина. Все напряженно смотрели на доктора и полковника.
— Удивительная вещь, — громко воскликнул доктор. — Сколько лет практикую, а никак не могу привыкнуть к запаху лекарств, полковник. Если часто не выхожу на свежий воздух, ночью обязательно болит голова.
Партизаны недоуменно переглянулись друг с другом, не зная, видимо, как понять столь прозаические рассуждения доктора. Разве они мыслимы сейчас, когда за дубовой дверью Михайло борется со смертью! А что он в опасности, они знали, — иначе не пронесли бы его, бесчувственного, в комнату врача, полковник не оставался бы там, а присоединился бы к Ферреро и сотне партизан, прочесывающих каждый куст вокруг в поисках начальника штаба, не отмахнулась бы от них сестра, выбежавшая во время операции. Она даже утерла на ходу предательскую слезу. Спросить? Но как спросить, когда доктор и полковник, не хотят даже взглянуть в их сторону!
— Ему худо? — настойчиво повторил полковник.
— А командир не вернулся? — в свою очередь, громко спросил доктор.
— Нет, иначе он направился бы прямо к вам, — нетерпеливо сказал полковник и опять тихо добавил: — Плохо ему, я спрашиваю?
Они вошли в пустой будуар.
Доктор остановился. Здесь никого не было, и он четко произнес.
— Ему плохо. Потеря крови. Я бы сделал вливание, но вчера мы израсходовали последний грамм из запаса консервированной крови.
— Перелейте мою, — не задумываясь, предложил полковник.
— А вы помните свою группу?
— Н-нет…
— Вот то-то и оно. Группу Михайло я знаю, первая. И мне нужно быть уверенным, что я вливаю ему тоже первую. А лаборатории под рукой нет. И нет консервированной крови.
— Донор найдется, — сказал полковник после паузы.
Он решительно двинулся в зал.
Доктор хотел было идти за ним, но заметил в полутьме забившуюся в угол девушку.
— Анжелика! —
— Я… — Анжелика вздрогнула. — Я- Я ничего… Просто сижу здесь. Да, просто сижу.
Она, видимо сама этого не замечая, ломала пальцы рук, кудри ее растрепались, губы дрожали…
— Я могу уйти, если здесь нельзя… — торопливо произнесла она.
— Сиди, сиди, — сказал доктор.
Но Анжелика прошла вслед за ним в зал.
В зале полковник объяснял собравшимся партизанам:
— Михайло нужно влить кровь. Кто хочет отдать свою? Но только, если у него точно первая группа!
— У меня первая! — обрадованно подался вперед крепыш-болгарин в модном пальто, непомерно для него узком и подпоясанном солдатским ремнем.
— Почему это у тебя? — возмутился Сильвио. Он поправил съезжающую набок кобуру своего маузера. — У меня кровь сразу свертывается. Первый сорт!..
— Ну, знаете, — перебил смуглый Анри Дюэз. — Если уж на то пошло, то кровь надо брать у меня. Мы оба южане.
Но он тут же спохватился и умолк: глупо предлагать кровь, когда знаешь, что тебя подкашивает туберкулез.
— Кровь бывает разная и на юге, — сварливо огрызнулся худой старик-повар. — Я стар, кожа да кости остались, зато кровь у меня горячая, только ею и живу!..
Сергей Николаевич, подняв руку, потребовал прекратить начавшийся спор.
— Тише, товарищи, — сказал доктор. — Полковник правильно сказал: надо твердо знать свою группу. Вы, например, откуда знаете? — обратился он к болгарину.
— Года за два до войны я лежал в больнице, и мне делали анализ.
— Значит, вы болели? А чем?..
Но не успел болгарин ответить, как вперед выдвинулся Вася — он только что вышел из комнаты и, услышав, о чем идет речь, мигом пробрался к полковнику:
— Сергей Николаевич! — умоляюще воскликнул он и тут же принялся закатывать рукав. — У меня брали кровь немцы. Консервировали! Перед самым… ну, перед тем, как нас забрал сюда Мехти. Я точно знаю: первая у меня!
— Идем! — приказал доктор и чуть подтолкнул его вперед.
Они направились в сопровождении полковника в комнату, где лежал Мехти.
Притихшие партизаны расступились. Волей-неволей пришлось примириться с тем, что удача выпала на долю этого юноши.
— Спасибо вам, товарищи, — тепло поблагодарил Сергей Николаевич партизан.
Вася ничего не слышал. Он почувствовал вдруг странное успокоение. До этого он волновался, мучился от неуверенности… А теперь знал: он войдет в комнату, его кровь вольют Мехти, и Мехти станет лучше. Он заснет, потом поднимется с постели, и они снова будут вместе.
Вася даже ободряюще кивнул Анжелике, когда проходил мимо нее.
А Анжелика все продолжала находиться в том состоянии, когда кажется, что видишь все смутно, слышишь плохо, а на самом деле остро чувствуешь, схватываешь любую мелочь, и нет только сил связать эти мелочи в целое, воспринять их так, как воспринимаешь обычно.