Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993)
Шрифт:
— А, Сергей Иванович, — Шатохин заговорил в трубку с улыбкой, непринужденно. — Уже собираюсь…Конечно, как договорились… — Пакет с неубранными со стола кортуновскими снимками попался на глаза. Разговаривая, он вынул из пакета одну фотографию, приподняв, смотрел на нее. — Лучше об этом при встрече. До скорого.
«Не переборщил, вроде бы», — подумал, взглянув на Кортунова.
— Что у нас еще? — спросил.
— Насчет встречи не договорились, — напомнил Кортунов.
— Да-да. Нынче не получится. Давай завтра в полдень. Кстати, к тебе как хоть обращаться?
— Игорь. А вас как
— Дмитрий Дмитриевич… Все. Мне некогда.
«София — Премудрость Божия» из скита Афанасия лежала на тумбочке. Шатохин, чуть наклонившись, всматривался в ее лик.
Победа! И еще какая. Принеся икону, этим Кортунов подтвердил предположение о том, что оружие старшего брата перешло-таки к нему. Участвовал ли Игорь лично в нападении на скиты? Пока твердо сказать нельзя. Но если и нет, хорошо знаком с грабителями. Наверно, все-таки был в Нетесовском районе. Сомнительно, что за прокат автомата с ним расплатились одной из самых дорогих икон. А сколько всего их у него? Немало, если участники ограбления поровну поделили добычу. Вопросы важные, но нужно заняться автоматом. Он должен быть у него где-то рядом. Захочет, нет ли продолжить деловое знакомство Кортунов, а оружие, приятелей-налетчиков найдут. Почему бы и не появиться завтра Кортунову? Должен. Уж очень доллары для него притягательны…
Нужно передать «Софию» в местное управление, пусть посмотрят отпечатки на ней. Заодно сдать на хранение в УВД иконы, которые переснимал Кортунов.
В сумерках, около одиннадцати, Шатохин подкатил к гостинице на такси. Едва захлопнул дверцу машины, как из полумрака, где в тени деревьев стояли скамейки, его окликнули. По голосу Шатохин узнал старшего лейтенанта Валиулина.
— Заставляете ждать Сергея Ивановича, — тихо, с наигранной укоризной сказал старший лейтенант.
— Что-нибудь случилось? — спросил Шатохин.
— Случилось. — Валиулин начал докладывать.
Покинув гостиницу, фотограф вскоре оказался на центральном переговорном пункте. Звонил в Коломну, 7-93-73 телефон. Возможно, предпоследняя в номере — шестерка. Кортунов настойчиво уговаривал собеседника что-то отдать ему. Готов купить или позднее возместит другим. В разговоре Кортунов называл имя — Ефим. Судя по тому, с каким лицом вышел, как хлопнул дверью, покидая переговорный пункт, Кортунов ни до чего не договорился. Сразу уехал домой…
Нужно навести справки в Коломне. Лучше туда самому съездить. Вместе с Валиулиным. Шатохин прикинул, если ничего не переменится — завтра во второй половине дня.
— Возьми два билета до Коломны, Витя, — сказал Шатохин. — Позвони утром в восемь.
— Понял. — Валиулин поднялся со скамейки, не прощаясь, ушел.
Кортунов появился на другой день в назначенное время с двумя иконами. Иконы старые. Значит, все в порядке, нет причин для беспокойства.
За последние дни Шатохин перевидел множество икон, снимков и фотокопий с них. Он не собирался торговаться. Недолго подержал одну, другую, сказал:
— Меня лично не интересуют.
— Не берете? — спросил переминавшийся с ноги на ногу в ожидании Кортунов.
— Оставь, — Шатохин поглядел на гостя, на иконы. — Есть интересующиеся люди, покажу.
Кортунов
— Оставь, — повторил Шатохин. — Не пропадут. И протянул Кортунову две пятисотрублевки.
— Вот. В залог.
С видимой неохотой Кортунов взял.
— Во вторник приходи в… — Шатохин чуть было не сказал: «В девятнадцать». Вовремя остановился.
— Приходи в семь вечера, — продолжал Шатохин. — Там решим с твоими досками.
— Буду.
— Буду, — передразнил Шатохин. — Носишь по чайной ложке. Чувствую же, есть еще.
— Ну, может, и есть, — после продолжительного молчания сказал Кортунов.
— Дело хозяйское, распоряжайся как хочешь. Но, если есть желание в люди выбиться…
— Сколько бы вы могли купить?
— Это не разговор. Подумай сам, что имеешь, что предложишь. До вторника есть время. Тогда обо всем и переговорим.
Владельцем телефона 7-93-73 в Коломне оказался старик лет восьмидесяти. Кроме врачей, которым он сам о себе напоминал, давно все про него забыли. Аппарат с номером, отличающимся от номера пенсионера единственной предпоследней цифрой, установлен в соседнем подъезде в квартире портнихи швейного ателье Творожниковой. Женщина одна воспитывает малолетних сына и дочку, муж на принудительном лечении от алкоголизма.
Никаких деловых отношений с этими людьми у калининского фотографа, конечно же, существовать не могло. Оперативники заметили, что Кортунов, когда связывался с Коломной, первый раз поговорил очень коротко, скорее всего, просил позвать нужного ему человека.
— Соседей Творожниковой знаете? — спросил Шатохин у участкового инспектора после того, как тот закончил свой рассказ о престарелом пенсионере и портнихе.
— Всех, — уверенно ответил участковый. — С мая двадцать первый год на одном участке.
— Всех не нужно…
Шатохин подробно описал приметы Романа и Клима.
— Зимаев, — назвал фамилию участковый. — У него глаз косит.
— В одном подъезде с портнихой живет?
— Дверь в дверь.
— Чем занимается Зимаев?
— Гравером работает в мастерской.
— Не видели случайно Зимаева в компании с этим парнем? — Валиулин показал снимок Игоря Кортунова.
— Нет. Не приходилось.
— Есть у нас один знаменитый Ефим, — вмешался заместитель начальника горотдела, в кабинете которого шел разговор.
— Домовладелец. Похож на второго разыскиваемого. За тридцать ему, высокий…
Увидев, что Валиулин записал в блокноте «Ефим Домовладелец», поспешил пояснить:
— Лоскутов — фамилия. Ефим Леонидович Лоскутов. «Домовладелец» — это между собой прозвали. Дома покупал. Под Рязанью, под Липецком. Присматривал, в которых иконы. Подыщет, что требуется, осязательное условие ставит: он, дескать, человек суеверный, вывозить из избы можно что угодно, а только домовые иконы не трогать, иначе счастья в таком жилье не будет. Для вящей убедительности осенит себя крестом, так старухи к нему со всем почтением. Оставляли, естественно. А через месяц-другой Лоскутов дом продавал. Без икон, разумеется.