Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997)
Шрифт:
— Мне кажется, Абазова в Джусалы нет, — ежась от холода, сказал Ступников.
Двигатель не включали, в кабине вездехода стояла нулевая температура. И он, и Амелин сидели, закутавшись в полушубки, по очереди наблюдая за дорогой и кишлаком.
— Морозов, как у тебя дела? — вызвал по рации своего заместителя Амелин.
— Полностью оправдываю фамилию, — лязгнул зубами капитан. — Окоченел, как колода. И твой Иванов тоже.
— Ничего интересного не видели?
— Пусто. Все спят.
— Снимайтесь.
— Есть, — весело
Через четверть часа, когда пришли Морозов и Иванов, а Ступников уже прогревал мотор, вдалеке показался свет фар. Амелин дотронулся рукой до плеча прапорщика.
— Выключай зажигание!
На большой скорости шли три машины. На передней были установлены фароискатели, освещавшие обочины дороги.
— Мощные лампочки, — пробормотал Ступников. — Галогеновые.
И Амелин, и Ступников, и втиснувшийся между ними в надежде согреться Морозов одновременно подумали об одном и том же: бежать уже поздно, и, если луч высветит их вездеход, им не уйти. Три машины, мчавшиеся среди ночи на полной скорости, наверняка принадлежали боевикам.
— А если полиция или военные? — предположил Морозов.
— Вряд ли, — покачал головой Сергей. — Они так не гоняют. Осторожно ездят, я уже насмотрелся. Даже если военные, нам от этого не легче — солдаты в здешних краях лупят из всех стволов, а уж потом спрашивают документы.
До головной машины оставалось метров четыреста.
— Пронесет, пронесет, — одними губами, почти неслышно, бормотал Морозов.
Амелин обернулся к окну, ведущему в будку. Там торчали головы Сани Кошелева и Жени Иванова. Юрченко со своими мощными плечами между ними не поместился.
— Женя, бери «Тигра», заряжай магазин бронебойно-зажигательными. Если нас заметят, по моей команде три выстрела в каждую машину. Быстро, но не торопясь, по три пульки в моторы. Саня, ты его подстраховываешь. Тоже по три выстрела слева направо. Только одиночными! Ложитесь левее машины, как отстреляетесь, прыжком в будку и ходу!
Иванов и Кошелев залегли в тридцати метрах от вездехода.
Головной автомобиль боевиков, это был УАЗ-462, почти поравнялся с вездеходом — белый галогенный пучок метнулся по верхушкам барханов, на долю секунды высветил вездеход и стремительно поскакал дальше в сторону кишлака. Вторая машина была «Нива», колонну замыкал ГАЗ-53 с тяжелым пулеметом, торчавшим над кабиной.
— Ребята, бегом сюда, — негромко позвал Амелин. Дождавшись, когда Иванов и Кошелев захлопнули дверь, скомандовал Ступникову: — Заводи. Поедем без фар, с прибором ночного видения. Правь на дорогу.
Вездеход, переваливая через барханы, выехал на дорогу. Позади них, не доезжая до кишлака, УАЗ с фароискателями вдруг остановился, пропустил обе машины, которые тоже встали неподалеку от него. Ослепительные точки галогенов поползли вверх по склону. Лучи снова заметались, высвечивая дорогу, барханы, упираясь белыми столбами в низкое зимнее небо.
— Прибавь газу, —
То ли сидящие в УАЗе с запозданием сообразили, что в барханах промелькнул посторонний предмет, то ли это обычная мера предосторожности: проверить, нет ли преследования, понять было трудно. УАЗ минуты три кружил по бугру, высвечивая окрестности, потом фароискатели погасли.
Ступников в шлеме с линзами ночного видения гнал, утопив педаль газа до самого пола. Стрелка спидометра плясала возле цифры 80. Он один в машине видел в сумрачном голубоватом свете дорогу, барханы, редкие кусты на обочине. Остальные словно проваливались в бездонную черную яму. Сергей вытер пот со лба. Ощущение даже для людей, привычных к таким гонкам, было жутковатым.
Минут через двадцать свернули в сторону и километрах в полутора от дороги загнали ГАЗ-66 в неглубокую балку, прорытую талой водой. Ступников влез на крышу с биноклем ночного видения и долго всматривался, вертя головой во все стороны.
— Слезай жрать!
Кто-то, не выдержав, потянул его за ноги в люк, где все расселись вокруг стола.
— Порядок, нас не видно! Крыша на метр ниже края.
— Ну что, командир, бутылку заслужили? — поинтересовался Ступников.
— Здорово заслужили, «языка» взяли, все сведения в кармане, завтра заберем летчиков и домой!
— Да ладно тебе, Сергей Николаевич, — изобразил обиду Кошелев. Он отлично знал, что после такой ночи бутылка положена.
Сергей придвинул ближе банку паштета, не спеша намазал его на толстый кусок зачерствевшего хлеба.
— Хлеб лучше в бумажном мешке хранить, — заметил он. — Не так быстро черствеет.
— Мы в нем и храним, — ответил Кошелев.
— Ну тогда доставай бутылку.
— Вот это дело!
Саня, пошарив за спиной, размашистым движением водрузил в центр стола семисотграммовую бутылку «Распутина».
— А наша, русская водка, что, кончилась? — спросил Морозов.
— У немцев бутыль побольше, — авторитетно пояснил Ступников.
— Женька Иванов не пьет, а нам как раз по стакану хватит.
Выпив, дружно принялись за консервы с хлебом. Запивали водой.
— Гонка была, будь здоров! — с набитым ртом сказал Юрченко. — Думал, все печенки оторвутся.
— Мне тоже не по себе стало, когда нас осветили. Ну, думаю, Саня, приплыли! Сейчас начнутся догонялки.
— От трех машин удирать тяжеловато.
— А на что мы тогда Иванова с собой возим? Эй, снайпер, у тебя не заиграло в одном месте?
— Нет, — отозвался Иванов. — У меня уже патрон был в патроннике. Я про другое не думал.
Небольшого роста, узкий в талии, с неширокими плечами боксера-мухача, он был в группе самым молодым. Откусывая одновременно от шоколадной плитки и сразу от нескольких кругляшей печенья, признался:
— Потом страшновато было. Когда без света по пустыне неслись. А когда к стрельбе готовился, там не до страху было.