Библиотечная полиция
Шрифт:
Но Наоми ничего этого не замечала. Подбежав к Дейву, она опустилась на колени, снова и снова выкрикивая его имя. Библиотечный полицейский повернулся в ее сторону.
— И она тут тоже ни при чем, — жестко заявил Сэм.
Долговязый противник снова обратил внимание на него. На месте серебристых глаз были теперь маленькие черные очки с круглыми стеклами, придававшие Библиотечному полицейскому сходство с гигантским кротом.
— Нужно было покончить с тобой тогда. — процедил он, приближаясь к Сэму.
Послышался странный шорох. Сэм
— Штраф уже заплачен, — спокойно сказал Сэм.
Библиотечный полицейский замер на месте. Сэм показал ему книги, перехваченные тугой резинкой.
— Штраф заплачен, а книги я возвращаю. Так что ваша песенка спета, мадам Стерва… мистер Гадина… или как вас там еще.
Меж тем ветер снаружи испустил протяжный вопль, который сотряс стекла и эхом прокатился под сводами. Библиотечный полицейский облизнул длинным языком пересохшие губы. Язык был ярко-красный и заостренный. На щеках и на лбу появились синеватые прожилки. Кожа покрылась потом, похожим на слизь. А горьковатый запах лаванды сгустился и стал еще удушливее.
— Вреш-шь ты! — выкрикнул Библиотечный полицейский. — Нагло врешь! Это не те книги! Я это точно знаю! Те книги забрал вот этот забулдыга! И их…
— …уничтожили, — закончил за него Сэм, надвигаясь на своего противника: с каждым шагом горьковатый запах крепчал, а сердце бешено колотилось, птичкой стуча о грудную клетку. — И я знаю, кто это все задумал. Вот замена — заберите их! — Сэм уже не говорил, а рычал. — Заберите, черт бы вас побрал!
Он приподнял книги, и Библиотечный полицейский растерянно протянул руку вперед.
— Нет, не так, — покачал головой Сэм, поднимая книги еще выше. — А вот так!
И с этими словами он изо всех сил вмазал книгами по ненавистной физиономии. «Помощником оратора» и «Любимыми стихами американцев». Чувство, которое испытал Сэм, услышав треск сломанного носа, было сродни экстазу. Черные очки с круглыми стеклами, полетев на пол, обнажили зияющие глазницы, выстланные мутновато-белой пленкой. Скорее даже кашицей, в которой плавали тонюсенькие ниточки. Сэм невольно припомнил слова Дейва: «Поверх старой кожи повсюду нарастала новая — на щеках, вокруг крыльев носа, в уголках глаз»…
Библиотечный полицейский истошно завизжал от боли.
— Ты не смеешь! — выкрикнул он. — Ты не имеешь права! Ты ведь меня боишься! К тому же тебе ведь ТОГДА понравилось! Слышишь, мерзавец маленький, тебе ведь это ПОНРАВИЛОСЬ!
— Врешь, гнида! — процедил Сэм. — Ты меня чуть не убил тогда. А теперь — забирай свои книги и убирайся. Штраф выплачен сполна.
Он ткнул книжками в грудь Библиотечному полицейскому, а в следующее мгновение, когда тот обхватил их руками, со всей силой саданул ему коленкой в пах.
— Вот тебе за всех остальных детишек! И тех, которых ты погубил, и тех, которых съела она.
Чудовище взвыло от боли. Выронив книги, Библиотечный
Они и должны быть пустыми, вихрем пронеслось в голове Сэма. Я ведь никогда прежде не видел его глаз из-за этих черных очков… значит, и ОНА их не видела.
— А вот твой должок еще не выплачен, — угрожающе произнес Сэм. — Так что это только начало.
Вдруг полушинель Библиотечного полицейского дернулась и начала странным образом извиваться и сползать. Библиотечный полицейский задрал голову, и… Сэм увидел такое, что в ужасе отпрянул.
Зловещий великан, наполовину сошедший с плаката, нарисованного Дейвом, а наполовину воссозданный воображением самого Сэма, превратился в какого-то чудовищного уродца-гоблина. И на глазах у Сэма превратился в гнома. Отвратительного карлика-гермафродита. Перерождение омерзительного создания происходило с ошеломляющей быстротой. Половина шевелюры оставалась черной и лоснящейся, а вторая уже сделалась золотисто-пепельной. Одна глазница зияла черным провалом, а рядом с ней на Сэма с ненавистью смотрел ярко-синий глаз.
— Ты мне нужен, Сэм, — прошипела мерзкая тварь. — И ты мне достанешься.
— Это мы посмотрим, Арделия, — выдавил Сэм. — Сейчас мы с вами станцуем рок-н-ролл…
Он протянул руку вперед, но, прикоснувшись к полушинели, с криком отшатнулся. Вместо плотной материи рука его нащупала омерзительно дряблую кожу; ощущение было такое, словно он схватился за старое папье-маше.
Гнусная масса соскользнула вниз и растворилась в полумраке. Запах лаванды стал удушающим. Из тени послышался сатанинский хохот.
Хохот женщины.
— Поздно, Сэм, — услышал он до боли знакомый голос. — Вы не успели. Дело уже сделано.
Арделия вернулась, только и успел подумать Сэм, когда снаружи послышался страшный грохот.
Исполинское дерево обрушилось прямо на здание библиотеки, и в следующую минуту вырубился свет.
Они оставались в кромешной тьме лишь секунду, но и она показалась вечностью. Арделия снова захохотала, и ее жуткий, ухающий смех гулким эхом прокатился под сводами, словно усиленный гигантским мегафоном.
На стене вспыхнула лампочка аварийного освещения, и комнату залил бледный свет, прорезанный причудливыми черными тенями шкафов и стеллажей. Негромко загудели аккумуляторы. Сэм начал пробираться к Наоми, все еще стоявшей на коленях перед Дейвом, дважды чуть не упал, споткнувшись о громоздившиеся на полу книги.
Наоми подняла голову. Лицо ее исказилось от отчаяния и было бледным как полотно, по щекам текли слезы.
— О Сэм! Мне кажется, он умирает.
Сэм опустился на колени. Дейв лежал с закрытыми глазами, дышал хрипло и неровно. Из ноздрей и уха тоненькими струйками сочилась кровь. Лоб над правой бровью был продавлен. Сэм смотрел на старика, затаив дыхание.