Библиотека душ
Шрифт:
Там. Внутри моста была пуст'oта, и пуст'oта была внутри моста. И хотя ее тело ни за что бы не протиснулось сквозь отверстия в камне, ее языки запросто могли это сделать.
Я уже спрыгнул с пик и стоял на твердой земле, когда услышал, как закричала Эмма. Выпустив Эддисона, я резко развернулся и увидел, как один из языков пуст'oты обвился вокруг ее талии и размахивает ею в воздухе.
Она кричала и звала меня, а я кричал и звал ее в ответ. Язык перевернул ее вверх ногами и встряхнул. Она завизжала. Страшнее звука я еще не слышал.
Еще
Я упал на землю, хватая ртом воздух. Пока я силился вздохнуть, язык скользнул вокруг моей талии и дернул меня вверх. Другой схватил Эддисона за задние лапы. Через мгновение мы все трое висели в воздухе вверх тормашками.
Кровь прилила к голове, и в глазах потемнело. Я слышал, как Эддисон гавкает и кусает язык.
— Не надо, она уронит тебя! — крикнул я, но он меня не слушал.
Эмма тоже ничего не могла сделать. Если она сожжет язык, обвивший ее за талию, пуст'oта уронит ее.
— Говори с ней, Джейкоб! — прокричала она. — Заставь ее остановиться!
Я изогнулся, чтобы увидеть узкие отверстия в мосту, из которого и вылезли ее языки. Ее зубы скребли камень между ними. Ее выпученные глаза горели от голода. Мы висели перед ней, как фрукты на толстых черных стеблях, а под нами зияла пропасть.
Я попытался заговорить на ее языке:
— ПОСТАВЬ НАС! — заорал я, но слова вышли на английском.
— Снова! — крикнул Эддисон.
Я закрыл глаза и представил, как пуст'oта делает то, что я велю, и попробовал снова:
— Поставь нас на мост!
Снова английский. Это была не та пуст'oта, которую я успел хорошо узнать, та, с которой я общался несколько часов, пока она была вморожена в лед. Это была новая, совершенно незнакомая, и моя связь с ней был тонкая и слабая. Она, видимо, почуяла, что я пытаюсь нашарить ключ к ее мозгам, потому что внезапно стала поднимать нас вверх, словно хотела размахнуться и бросить нас в пропасть. Мне нужно было как-то достучаться до нее и немедленно.
— СТОЙ! — заорал я, мое горло взревело, и в этот раз из него вырвались звуки хриплого гортанного языка пуст'oт.
Мы рывком остановились в воздухе. Какое-то время мы просто висели там, раскачиваясь как белье на ветру. Мои слова что-то сделали, но явно недостаточно. Я всего лишь запутал ее.
— Не могу дышать, — прохрипела Эмма.
Язык сжимался вокруг нее все сильнее, и ее лицо становилось фиолетовым.
— Поставь нас на мост, — велел я (на этот раз на языке пуст'oт!), звуки царапали мое горло, пока я произносил их. Каждый извергающийся из меня поток слов на языке пуст'oт вызывал чувство, что я кашляю скобками от степлера.
Пуст'oта неуверенно заклекотала. На какой то миг я уже подумал, что она действительно сделает, как я сказал. Но затем она сильно и резко взмахнула мной вверх-вниз, как если бы вы встряхнули полотенце.
Все поплыло у меня перед глазами и на некоторое время потемнело. Когда я пришел в себя, мой язык онемел, и я почувствовал вкус крови во рту.
— Скажи
— Я штараюшь! — прошепелявил я и закашлялся, сплюнув полный рот крови. — Поштавь наш на мошт! — крикнул я на ломанном английском. — Поштавь…
Я остановился, перенастроил мозг. Глубоко вздохнул.
— Поставь нас на мост, — велел я на чистом языке пуст'oт.
Я повторил это еще три раза, в надежде, что это проскользнет в какую-нибудь щель между извилинами в ее примитивном мозгу.
— Поставь нас на мост. Поставь нас на мост. Поставь нас на…
Она издала пробирающий до костей рев разочарования, подтащила меня к отверстиям в мосту, где она была заточена, и заревела снова, забрызгав мое лицо черной слюной. Потом подняла нас всех вверх и швырнула туда, откуда мы пришли.
Мы кувыркались в воздухе, по ощущениям казалось, что слишком долго, и я уже был уверен, что мы падаем навстречу своей гибели, но потом мое плечо встретилось с твердым камнем, мы покатились вниз по мосту и, скользя юзом, съехали к его подножью.
Мы чудесным образом были живы: избитые, но в сознании, все наши конечности все еще были при нас. Кубарем скатившись с гладкого мраморного моста, мы раскидали при приземлении кучу голов, валяющихся внизу. Теперь они были разбросаны повсюду и издевались над нами, пока мы приходили в себя.
— С возвращением! — съязвила ближайшая ко мне голова. — Мы прямо наслаждались вашими воплями ужаса. Что за мощные легкие!
— Почему вы не сказали, что внутри этого проклятого моста прячется пуст'oта?! — возмутился я, перекатившись в сидячее положение.
Боль вспышками пронзала все тело: от расцарапанных рук, от ободранных коленей, и пульсирующего плеча, которое я, скорее всего, вывихнул.
— И в чем тут веселье? Сюрпризы гораздо интереснее.
— Должно быть, вы приглянулись Щекотуну, — подхватила другая. — У последнего своего посетителя он отгрыз обе ноги.
— Это еще что, — добавила голова с круглой золотой серьгой в ухе, как у пирата. — Однажды я видел, как он завязал узел вокруг одного странного, опустил его в реку на пять минут, а затем вытащил и съел.
— Странный al dente [2] , — поразилась третья. — Да наш Щекотун — гурман.
Не готовый пока встать, я пододвинулся ближе к Эмме и Эддисону. Она сидела, потирая голову, а пес пробовал встать на раненную лапу.
— Вы в порядке? — спросил я.
— Я довольно прилично стукнулась головой, — ответила Эмма, морщась, пока я раздвигал пряди ее волос, чтобы осмотреть ранку, из которой стекала струйка крови.
2
В переводе с итальянского означает “на зуб” и описывает то состояние пасты, когда она уже готова, однако еще достаточно твердая и не успела развариться.