Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 4
Шрифт:
Утро было таким же, как всегда. Я подозрительно приглядывался к ней, но только тогда, когда она не могла этого заметить. После обеда мы сидели рядом против изогнутого окна, за которым парили низкие багровые тучи. Станция плыла среди них, словно корабль. Хари читала какую-то книжку, а я находился в том состоянии самосозерцания, которое так часто теперь было для меня единственной передышкой. Я заметил, что, наклонив голову определенным образом, могу увидеть наше отражение, прозрачное, но четкое. Я переменил позу и снял руку с подлокотника. Хари - я видел это в стекле - бросила быстрый взгляд, удостоверилась,
– Хари, - сказал я тихо, - куда ты выходила сегодня ночью?
– Ночью?
– Да.
– Тебе… что-нибудь приснилось. Я никуда не выходила.
– Не выходила?
– Нет. Тебе наверняка приснилось.
– Может быть, - сказал я.
– Может быть, мне это и снилось…
Вечером, когда мы ложились, я снова начал говорить о нашем путешествии, о возвращении на Землю.
– Ах, не хочу об этом слышать, - прервала она.
– Не надо, Крис. Ты ведь знаешь…
– Что?
– Нет, ничего.
Когда мы уже легли, она сказала, что ей хочется пить.
– Там на столе стоит стакан сока, дай мне, пожалуйста.
Она выпила полстакана и подала мне. У меня не было желания пить.
– За мое здоровье, - усмехнулась она.
Я выпил сок. Он показался мне немного соленым, но я не обратил на это внимания.
– Если ты не хочешь говорить о Земле, то о чем?
– спросил я, когда она погасила свет.
– Ты женился бы, если бы меня не было?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
– Почему?
– Не знаю. Я был один десять лет и не женился. Не будем об этом говорить, дорогая…
У меня шумело в голове, будто я выпил по крайней мере бутылку вина.
– Нет, будем, обязательно будем. А если бы я тебя попросила?
– Чтобы я женился? Чушь, Хари. Мне не нужен никто, кроме тебя.
Она наклонилась надо мной. Я чувствовал ее дыхание на губах, потом она обняла меня так сильно, что охватывающая меня неодолимая сонливость на мгновение отступила.
– Скажи это по-другому.
– Я люблю тебя.
Хари уткнулась лицом в мою грудь, и я почувствовал, что она плачет.
– Хари, что с тобой?
– Ничего. Ничего. Ничего, - повторяла она все тише. Я пытался открыть глаза, но они снова закрывались. Не помню, как я заснул.
Меня разбудил красный свет. Голова была как из свинца, а шея неподвижная, словно все позвонки срослись. Я не мог пошевелить шершавым, омерзительным языком, «Может быть, я чем-нибудь отравился?» - подумал я, с усилием поднимая голову. Я протянул руку в сторону Хари, наткнулся на холодную простыню и вскочил.
Кровать была пуста, в кабине - никого. Красными дисками повторялись в стеклах отражения солнца. Я прыгнул на пол. Должно быть, я выглядел комично, потому что зашатался как пьяный. Хватаясь за мебель, добрался до шкафа - в ванной никого не было. В коридоре и в лаборатории - тоже.
– Хари!!
– заорал я, стоя посреди коридора и беспорядочно размахивая руками.
– Хари… - прохрипел я еще раз, уже поняв.
Не помню точно, что потом происходило. Наверное, я бегал полуголый по всей Станции. Припоминаю только, что был даже в холодильнике, а потом в
Вдруг я увидел его перед собой. Он смотрел мне в глаза, внимательный, сгорбившийся.
– Где она?
– Ее нет.
– Но… но Хари…
– Нет больше Хари, - сказал он медленно, выразительно, приблизив лицо ко мне, как будто нанес мне удар и теперь изучал его результат.
– Она вернется… - прошептал я, закрывая глаза. И в первый раз я действительно этого не боялся. Не боялся ее призрачного возвращения. Я не понимал, как мог ее когда-то бояться.
– Выпей это.
Он подал мне стакан с теплой жидкостью. Я посмотрел на него и внезапно выплеснул все содержимое ему в лицо. Он отступил, протирая глаза, а когда открыл их, я уже стоял над ним. Он был такой маленький…
– Это ты?
– О чем ты говоришь?
– Не ври, знаешь о чем. Это ты говорил с ней тогда, ночью. И приказал ей дать мне снотворное?… Что ты с ней сделал? Говори!!!
Он что-то искал у себя на груди, потом достал измятый конверт. Я схватил его. Конверт был заклеен. Снаружи никакой надписи.
Я лихорадочно рванул бумагу, изнутри выпал сложенный вчетверо листок. Крупные, немного детские буквы, неровные строчки. Я узнал почерк.
«Любимый, я сама попросила его об этом. Он добрый. Ужасно, что пришлось тебя обмануть, но иначе было нельзя. Слушайся его и не делай себе ничего плохого - это для меня. Ты был очень хороший».
Внизу было одно зачеркнутое слово, я сумел его прочитать: «Хари». Она его написала, потом замазала. Была еще одна буква, не то Х, не то К, тоже зачеркнутая. Я уже слишком успокоился, чтобы устраивать истерику, но не мог издать ни одного звука, даже застонать.
– Как?
– прошептал я.
– Как?
– Потом, Кельвин. Успокойся.
– Я спокоен. Говори. Как?
– Аннигиляция.
– Как же это? Ведь аппарат?!
– меня словно подбросило.
– Аппарат Роше не годился. Сарториус собрал другой, специальный дестабилизатор. Маленький. Он действовал только в радиусе нескольких метров.
– Что с ней?…
– Исчезла. Блеск и порыв ветра. Слабый порыв. Ничего больше.
– В небольшом радиусе, говоришь?
– Да. На большой не хватило материалов.
На меня начали падать стены. Я закрыл глаза.
– Боже… она… вернется, вернется ведь…
– Нет.
– Как это нет?
– Нет, Кельвин. Помнишь ту возносящуюся пену? С этого времени уже не возвращаются.
– Больше нет?
– Нет.
– Ты убил ее, - сказал я тихо.
– Да. А ты бы не сделал этого? На моем месте.