Библиотека географа
Шрифт:
— О чем именно? — спросил я, покрепче сжав рукоять трости-пистолета.
Он с шумом выдохнул и закатил глаза к потолку.
— Мне интересно, знаете ли вы, что написано на обратной стороне этой бутылки?
— Представления не имею.
— Почему?
— Да потому что не помню, что пишут с обратной стороны этикеток на бутылках с виски. А разобрать надпись сквозь бутылку не могу.
— Совершенно верно. Вы знаете, о чем говорилось в преамбуле, потому что Сару сопровождал какой-то человек, скорее всего раввин, переписавший значки со странной зеленоватой таблицы, которую ее покойный спутник жизни держал в руках. Но у таблицы была и другая сторона — та, что соприкасалась с телом Авраама. Именно эту сторону
— Итак, вы пытаетесь убедить меня, что этот огромный плоский драгоценный камень, этот дар Бога или иной высшей силы Аврааму, который профессор Джадид считает бесценным, так никогда и не был до конца исследован, потому что никто не удосужился взглянуть на его обратную сторону?
— Именно! — подтвердил Тону, заливаясь тихим смехом. — Абсурд, не так ли? Слишком просто и очевидно. Сомнительно однако, что никто не подумал взглянуть на камень с обратной стороны. Люди в те времена отличались не меньшим любопытством, чем нынче. Правда, журналистов, питавших их интерес, было тогда не так много, но тем не менее… Однако суть дела в том, что обнаруженные Сарой «Скрижали» исчезли из поля зрения широкой публики. Сара знала, что именно нашла. Или, скорее, об этом знал раввин, как и о необходимости хранить тайну «Скрижалей». Об уничтожении, разумеется, и речи быть не могло, но и сохранить их двум людям было явно не под силу. Остается только предположить, что раввин выбрал в своем окружении тех, кому мог доверять, и они с тех пор охраняли «Скрижали». Но не только люди защищали и хранили их — «Скрижали» также особым образом этому способствовали, продлевая жизнь охранников.
С тех пор «Изумрудные скрижали» стали мифом. Впечатляющим, конечно, но ничуть не более популярным, нежели миф о «Фонтане молодости», стране Эльдорадо, потерянной Атлантиде или «Чертоге зеленых львов». Тот факт, что «Скрижали» существуют в действительности, все меньше влиял на развитие этого мифа, ибо их не видел никто, кроме небольшой группы людей, которые всеми силами старались спрятать камень от мира.
— А что вы имели в виду, когда сказали, что «Скрижали» продлевали жизнь?
— Вы что, не слушаете меня? Я ведь уже говорил, что алхимия — это наука о трансформации. Скажем, обломков скал — в драгоценные камни, деньги, какие-нибудь живые существа и обратно в скалы. Чего угодно во что угодно. Старого тела в молодое, к примеру. Или, в моем случае, поврежденного лица — в целое и здоровое. Я бы разозлился на вас куда больше, сочтя полученные мною раны неисцеленными.
Однако вернемся к нашей теме. Итак, «Скрижали» какое-то время находились в центре внимания, но потом отошли на задний план. Поначалу каждые несколько десятилетий являлись люди, утверждавшие, что окончательно их «расшифровали».
Однако в наши дни и особенно в этой стране миф о них забыт настолько прочно, что даже самые ретивые приверженцы теории существования «Скрижалей» не в состоянии пробудить у общественности хотя бы преходящий интерес к этому предмету. Каждые несколько лет здесь появляется новая книга или телевизионное шоу об Атлантиде или Эльдорадо, но «Изумрудные скрижали» продолжают пребывать в забвении. Так что сейчас это даже не миф, а некий невнятный слух о некоем невнятном событии в древней истории. Так бы все и оставалось, если бы нынешнему хранителю «Скрижалей» неожиданно не прискучило существующее положение вещей и он не воспылал бы страстью к земным благам.
— Вы Яна имеете в виду?
— Разумеется. Кого же еще? Насколько я понимаю, в числе прочих документов вы обнаружили в офисе Яна весьма впечатляющий отчет о запланированном им путешествии?
Я кивнул.
— Должен вам заметить, что далеко не все такие циники, как начинающие газетные репортеры. Так что в мире существует достаточное число людей, которые знают, что такое «Скрижали», верят в их существование и готовы
— Но зачем ему было их продавать? Если «Скрижали» действительно способны сотворить все, что угодно, он мог при их посредстве делать деньги из любой ерунды — будь то хоть трава или табачный пепел.
Тону вздохнул. За спиной у него сквозь оконные шторы в комнату начал просачиваться блеклый утренний свет.
— Ян сильно изменился. В нем появилось нечто от мессии. Или параноика. Такие вещи время от времени случались и раньше и, без сомнения, случатся и впредь. Несмотря на все усилия нашей группы. В конце концов, тот факт, что вы способны жить на протяжении веков и пережить кого угодно, не может так или иначе не отразиться на вашей психике. И вот Яну пришло на ум изменить ход истории. Ему надоело созерцать посредственностей, ухитрившихся стяжать всемирную славу, в то время как он, хранитель и обладатель величайшего в мире сокровища, жил в полном забвении. Он перестал осознавать смысл своей миссии, потерял веру, потерял… — Его голос прервался, словно от сильного душевного волнения, а рука потянулась смахнуть с глаз невидимую слезу.
— Могу я задать вам вопрос? — спросил я более робко, нежели намеревался. — Если «Скрижали» были обнаружены в руках Авраама, то как они достались вам? Как оказались в Эстонии?
— Возможно, волею случая, а возможно, волею Провидения. Очень может быть, что в высшем смысле между первым и вторым нет никакой разницы. Но как бы то ни было, одним из ранних хранителей «Изумрудных скрижалей» — я говорю «ранних» ради вашего удобства, поскольку «Скрижали» сокрыты от посторонних глаз уже много веков, — был некий багдадский библиотекарь, ставший географом при дворе короля Сицилии. Этим человеком овладела та же страсть к путешествиям, «охота к перемене мест» и жажда мирской славы, что и знакомого вам хранителя.
Он хотел составить карту мира — это, между прочим, происходило в двенадцатом веке, — и ветер странствий занес его на край Европы, на скалистый остров, населенный нищими полуголодными язычниками. Он пережил это приключение, конечно — все мы способны переживать любые события, пока сами этого хотим, — но со временем им овладела усталость. И он назначил нового хранителя, который должен был его заменить, укрыв «Скрижали» на максимальном расстоянии от всех центров тогдашней цивилизации. Это было воистину безопасное место.
— Там они и оставались?
— Там и оставались.
— А почему вы решили их переместить?
— В самом деле, почему? — Тону вытянул перед собой ноги и скрестил их в щиколотках. — Полагаю, мы позволили убедить себя, что изменения в той части мира не обеспечивают безопасности нашего сокровища. А традиционное безразличие к истории в этой стране делает ее идеальным местом для укрытия «Скрижалей». — Он хлопнул себя по бедрам и допил остававшееся в бутылке виски. — К сожалению, я ошибался. А прав был один ботаник, которого я очень не любил, всячески игнорировал, а впоследствии еще и расчленил. Но все это выяснилось только сейчас. Впрочем, принимая во внимание происшедшее, думать о возвращении в Эстонию нам не приходится. Но по счастью, в этом мире довольно много стран, существующих как бы на обочине истории, где мы можем жить спокойно и безопасно.
— А сколько «вас» всего, если не секрет?
— Как я уже говорил, очень немного, — сказал он, снова принимаясь обрабатывать лицо и бороду полотенцем, и уже почти очистил их от крови. Более того, почти все его раны, за исключением повреждений на носу и верхней губе уже перестали кровоточить и начали подживать. Потом он указал на грязные круги от кофейных чашек и пустые пивные банки на моем кофейном столике. — Я вижу, вы относитесь к чистоте с тем же равнодушием, что и мой покойный коллега. Ну так вот: настоящих соратников у меня мало.