Библиотека мировой литературы для детей, т. 39
Шрифт:
— Спенглер, есть ли у тебя какие-нибудь предположения, кто был этот второй?
— Никаких. Если бы не рассказ старика Доффера, я никогда не вспомнил бы о Морисе-мустангере. Хотя это и след подкованного мустанга, но я не могу ручаться, что это именно его мустанг. Вряд ли… Молодой ирландец не из тех, кто убивает из-за угла.
— Я думаю, ты прав.
— Так вот, если молодой Пойндекстер был убит и убил его Морис Джеральд, то между ними, наверно, был честный поединок и сын плантатора оказался побежденным. Вот как я это понимаю. Но вот исчезновение
— Нет, пожалуй, не стоит. Он уже достаточно много знает Ему легче будет прийти к этой ужасной правде постепенно. Не говори ему ничего о том, что мы видели. Вернись к тому месту, где кровь, и поищи обратный след, а я постараюсь провести отряд вслед за тобой так, чтобы никто ничего не заметил.
— Хорошо, майор, — сказал следопыт. — Мне кажется, я догадываюсь, куда поведет обратный след. Дайте мне десять минут на это дело и трогайтесь в путь по моему сигналу.
Сказав это, Спенглер поехал обратно к луже крови. Там после беглого осмотра он повернул в боковую просеку.
В условленное время раздался его громкий свист. Судя по звуку, следопыт отошел почти на целую милю и теперь находился где-то в стороне от места ужасного преступления.
Услышав сигнал, майор, который уже успел вернуться к своему отряду, отдал распоряжение двигаться. Он ехал рядом со стариком Пойндекстером и несколькими другими богатыми плантаторами, но никого не посвятил в загадочное открытие следопыта.
Глава XL
Меченая пуля
Прежде чем отряд догнал разведчика, случилось небольшое происшествие. Майор повел своих людей не по просеке, а напрямик через лес. Этот путь был выбран не случайно: майор хотел избавить отца от лишних страданий, помешав ему увидеть кровь — кровь его сына, как предполагал следопыт. Ужасное место осталось в стороне; никто, кроме майора и следопыта, не знал о печальном открытии, и отряд продвигался вперед в счастливом неведении.
Они пробирались по узкой звериной тропе, так что два всадника едва могли ехать рядом: местами тропа расширялась в полянки, но через несколько ярдов опять сужалась и уходила в заросли.
На одну из полян, расположенную на пути отряда, из чащи зарослей выскочил ягуар — животное, редкое по своей яркой красоте даже для тропических джунглей. Природа причудливо расписала его желтую шкуру черным ажурным узором каких-то розеток, кружков, пятен, капризно сочетавшихся друг с другом. Огромная пестрая кошка, гибкая, сильная, эластичным прыжком выскочившая на поляну, не могла не остановить на себе внимание всадников, несмотря на всю серьезность задачи экспедиции. Двое выстрелили вслед убегающему животному.
Это были Кассий Колхаун и молодой плантатор, ехавший рядом с ним.
Ягуар свалился мертвым, пуля прошла вдоль всего спинного хребта хищника.
Кому
— Я вам докажу! — уверенно заявил отставной капитан, слезая с лошади.
Подойдя к убитому ягуару, он достал нож и, обратившись к присутствующим, сказал:
— Пуля находится в теле животного, не так ли, джентльмены? Если эта пуля моя, то на ней будут мои инициалы — «К. К.» С полумесяцем. Мои пули сделаны по специальному заказу, и я всегда могу узнать убитую мною дичь.
Колхаун хвастливо поднял извлеченную пулю нетрудно было догадаться, что он сказал правду. Более любопытные подошли посмотреть: пуля действительно была помечена инициалами Колхауна, и спор, таким образом, закончился не в пользу молодого плантатора.
Вскоре после этого отряд подъехал к месту, где ждал следопыт, который и повел его дальше.
Здесь уже не было отпечатков копыт двух подкованных лошадей. Можно было разглядеть лишь след одной лошади, но он был так малозаметен, что местами рассмотреть его мог лишь следопыт.
След этот шел через заросли, время от времени выходил на полянки и наконец, описав круг, вывел их на ту же просеку, только несколько дальше к западу.
Хотя Спенглер и не был первоклассным следопытом, он ехал по этому следу так быстро, что остальные едва поспевали за ним.
Он уже догадывался, какая лошадь оставила этот след. Он знал, что это был мустанг, который стоял под тополем, в то время как его всадник курил сигару — тот самый мустанг, чьи глубокие отпечатки копыт остались на земле, пропитанной кровью.
Пока следопыт оставался один, он прошел также и по следу американской лошади. Он понял, что этот след приведет обратно в прерию, по которой они ехали сюда, и затем, вероятно, к плантациям на Леоне.
Но след мустанга, казалось, обещал гораздо больше, и Спенглер снова занялся им; этот след мог привести к разгадке кровавой тайны, а быть может, даже к логову убийцы.
Но он озадачил следопыта не меньше, чем перекрывающие друг друга следы двух лошадей.
Он тянулся не прямо, как это обычно бывает, когда управляет лошадью всадник: он то извивался, то петлял, то шел прямо, то кружил, как будто на мустанге не было всадника либо всадник заснул в седле.
Мог ли быть таким след лошади, на которой скакал преступник, спешивший скрыться после только что совершенного убийства?
Спенглер так не думал. Он вообще не знал, что и думать. Он был совершенно сбит с толку, о чем откровенно сказал майору, когда тот спросил его о характере следа.
Однако то, что вскоре предстало перед его глазами и что одновременно увидели все спутники, не только не помогло раскрыть тайну, а, наоборот, сделало ее еще более необъяснимой.
Больше того: догадки и размышления вдруг превратились во всепоглощающий ужас. И никто не стал бы утверждать, что для этого не было оснований.