Библия моды
Шрифт:
Нет, мне не нравится нескрываемое презрение, которое Миранда проявляет по отношению к своей помощнице. Но сцену эту я все равно люблю, поскольку она напоминает нам, сколько истории живет в каждом предмете одежды, который у нас в шкафу. Цвет, фасон, текстура – ничто не возникло случайно. У каждого предмета одежды, который мы носим, славная (или не очень) история создания, и история эта уходит в прошлое на многие годы и даже века, задолго до коллекции 2002 года Оскара де ла Ренты.
Энн Хэтэуэй и Стэнли Туччи в фильме «Дьявол
У свитеров, которые мы носим, великолепные предки, и не важно, где мы эти свитера купили: в «Брукс Бразерс» или в магазине уцененных товаров. История свитера соединяет разные миры – ирландских рыбаков, французских рыцарей, солдат времен Первой мировой войны, грудастых голливудских актрис в обтягивающих кофточках и телеведущего и проповедника мистера Роджерса. Абсолютно в каждом предмете одежды живет история. Зная это, мы по достоинству можем оценить то, что имеем. Вместо того чтобы поучать людей, чем им следует дополнить свой гардероб, я предпочитаю помогать людям ценить то, что у них уже есть, и заставить эти вещи выигрышно смотреться.
Разумеется, даже у этого первосортного предмета одежды есть свои исключения. Позвольте напомнить об украшенном Санта-Клаусами свитере, надеваемом на Рождество. Праздничные свитера, очень похожие на ужасные образчики, которые носил Билл Косби и о которых я во всех подробностях расскажу в части про незадачливые 1980-е годы, всегда вызывали у меня дрожь. В моей семье любят эти жуткие вязаные свитера в оленях и остролистах.
История вещей помогает нам оценить, какие новшества вносят современные дизайнеры, и, что еще важнее, получить больше радости от того, что лежит в наших комодах. Когда я вижу яркие свитера, выполненные в лоскутной технике, из осенней коллекции Лиз Клэйборн 2010 года, элегантные кардиганы Мишель Обамы, украшенные бусинами, или последние кофты из ткани контрастных цветов для отдыха «Пронца Шулер» (Proenza Schouler), я тут же мысленно отправляюсь на тысячи лет назад, к истокам. История дает мне возможность получать больше удовольствия от одежды, чем если бы я просто смотрел на нее, как на множество безликих кусков ткани.
Несмотря на это, древние времена – зачастую наименее занимательная часть книг по истории, по крайней мере для меня. Представленная там информация всегда слишком схематична. Мне бывает очень непросто разобраться в нескольких известных фактах или поверить всем выводам специалистов, сделанным на основе отрывочных знаний.
Я потратил уйму времени на то, чтобы выяснить, какой из образцов был самым первым экземпляром свитера и вязаного изделия. Увы, тут вопросов больше, чем ответов. Вы в курсе, что вязание считается достаточно новым изобретением? Так все говорят. Однако мне в это не верится. Разве не кажется идея взять две нити и вручную переплести их наиболее естественным способом что-то создать? И, умоляю вас, возникла она задолго до изобретения ткацкого станка. Ткать – такой сложный процесс. Тут впору сделать вывод, что, помимо звериных шкур, самые первые предметы одежды были вязаными. Ну, по крайней мере, такой вывод сделал бы я. Остальные почему-то нет.
Мне бы хотелось внести ясность: давайте различать ткачество и вязание, потому что я, например, растерялся, пытаясь отстоять старинную родословную вязания. Вот в чем состоит основное различие: тканая материя не эластична; это значит, она неподвижна и не тянется. А вязаные вещи, по определению, тянутся и деформируются. Плотно обмотанная вокруг тела вязаная одежда принимает форму тела. А когда она свободного силуэта, она ниспадает естественным каскадом.
Когда мы говорим о тканом изделии (из пряжи, нитей и даже тростника или травы), мы имеем в виду материал, образованный переплетением двух разных компонентов – основных и уточных нитей. Основные нити проходят продольно вдоль всей ткани, а уточные расположены
Теперь вернемся к вязаному полотну. Для вязания требуется взять два ряда (а иногда и больше) ниток или пряжи и, используя спицу, последовательно соединить их при помощи петель. Каждый стежок требуется пропустить через новую петлю, соединенную с соседней, так чтобы они сцепились. То же самое проделывается и со следующей петлей, которая всегда надета на спицу или спицы. В результате вязки в основном получается готовое изделие, тогда как в результате ткачества – нет. Петельная структура вязаного изделия менее плотная, чем у тканой материи, что в итоге и обеспечивает эластичность.
У меня есть недоказанное предположение, что вязание, как и ткачество, может быть первейшим способом создания одежды. Клеветники же говорят, что вязание требовало бы наличия более сложных (то есть созданных человеком) материалов, чем тростник или трава, которые можно легко использовать для ткачества. Я ответствую, что в древности, да и сейчас, существует несчетное количество видов растений, пригодных для вязки: виноградная лоза, бамбук и папирус среди них самые очевидные варианты. На самом деле, если взять, к примеру, виноградную лозу, мне кажется гораздо более естественным сплести ее, как косу, чтобы создать объем, а не накидывать прутья друг на друга вертикально и горизонтально.
В силу недолговечности тканей история вязания в целом полна тайн и вопросов без ответов, поскольку в музеях хранится лишь несколько ценнейших фрагментов древних материй. Чего бы я только не отдал за то, чтобы найти в мезолитовых топях человека в вязаной одежде, сохранившегося, как тот, из железного века, который был обнаружен в сфагновом болоте на севере Европы и на котором была обувь из кожи. В действительности же в местах археологических раскопок возможно найти заостренные палочки, использовавшиеся для вязания. Может, они уже находятся в музеях, ошибочно определенные как копья для рыбной ловли на мелководье или небольшие вертелы для жарки.
В своем эссе «История вязания 101» [38] Джули Сиакер пишет: «С точки зрения лингвистики есть все основания полагать, что вязание – довольно новое изобретение. Не существует никаких древних легенд о вязании, подобных легендам о прядении и ткачестве… Не существует и древних богов или богинь, которые занимались бы вязанием, ни легенд, в которых рассказывается, как оно возникло или как было даровано людям богами».
«Отсутствие подобного эпоса предполагает, что вязание придумали недавно, уже после того, как во всем мире появилась устоявшаяся мифология». Сиакер продолжает свою мысль так: «Если заглянуть в Большой оксфордский словарь английского языка, мы увидим, что слово «вязать» появилось в английском лишь в 1400-х годах… Так что все довольно очевидно: до этого времени вязания не существовало». (После того как это слово вошло в язык, оно, очевидно, стало очень популярным: Шекспир в своих пьесах, написанных с 1590 по 1620 год, использовал его 38 раз.)
38
Julie Theaker. History of Knitting 101.
Я не собираюсь оспаривать или подвергать сомнению слова Джули Сиакер. Тем не менее я свято верю в логику называния предметов, то есть в то, что слова, которые мы используем для описания человека, предмета, действия или события, могут меняться. Поэтому хотя «вязать» и «вязание» могут быть довольно новыми терминами, это не обязательно означает, что сам процесс нов. Разве с переименованием Константинополя в Стамбул стирается вся великая история этого города? Вы правда считаете, что предмет, который мы зовем «вилкой», всегда так назывался?