Библия Раджниша. Том 3. Книга 2
Шрифт:
Но люди интересуются бессмертием. Ауробиндо эксплуатировал идею сверхчеловека; физическое бессмертие стало его вкладом в идею сверхчеловека. Ницше не думал об этом; об этом не думали ни Бернард Шоу, ни Адольф Гитлер. Но Ауробиндо, будучи индийцем, внес вклад в эту идею. Он не был оригинальным, о бессмертии души говорили всегда. Он просто перенес это на тело: бессмертие тела.
Когда он умер, на протяжении трех дней это держали в тайне, поскольку Мать, организатор ашрама, сказала: «Он не может умереть, это невозможно. Должно быть, это определенная стадия, когда он покинул свое тело, а в его тело входит сверхчеловек, - это просто промежуточная
«Конечно, если кто-то покидает свой дом, он должен взять с собой багаж, мебель и матрасы; существует много вещей, которые необходимо забрать. Тогда другой принесет свои собственные матрасы, свою собственную мебель. И кто знает, какие вещи нужны этому сверхчеловеку? Он принесет с собой свое личное имущество. Поэтому, это просто перерыв». А люди так глупы. Поэтому, я и говорю: «Какое же должно быть человечество, чтобы оно поверило во все это — в то, что это перерыв? »
Тело хранилось в тайне, а они молились и ждали, когда в тело войдет сверхчеловек. Они радовались, потому что думали: «Сейчас это произойдет», — а происходило лишь то, что тело разлагалось, оно начало вонять. Тогда Мать стала бояться, что... Поэтому она сказала: «Похоже, что пройдет немало времени, прежде чем сверхчеловек снизойдет с небес, поэтому надо поместить тело в мраморную гробницу». Вы не поверите: в ашраме Ауробиндо все еще есть люди, которые ждут, думая, что в один прекрасный день он постучится изнутри гробницы и скажет: «Теперь, пожалуйста, открывайте: прибыл сверхчеловек».
Этот человек умер; тогда Мать стала притворяться — все та же роль, — что ее тело стало бессмертным. Конечно, она жила долго, почти целый век, но если бы вы увидели ее лицо перед смертью, вы подумали бы, что это лицо привидения: Мать была как скелет с морщинистой кожей. Даже по фотографии можно было определить количество костей на ее шее и количество отмерших кровеносных сосудов. Не нужно было никаких рентгеновских лучей, достаточно было видеть ее. Все, что в ней осталось, можно было увидеть.
Люди начали верить, что она бессмертна, те же люди, которые видели, как умирал Ауробиндо. Потом она умерла, и опять все та же глупость: трехдневный перерыв, затем смердящее тело, затем опять гробница — и ожидание. И люди все еще ждут.
Идея сверхчеловека, в основном, коренится в чувстве неполноценности, в чувстве страха, в ощущении приближающейся смерти. Но новый человек не имеет с этим ничего общего.
Новый человек - это очень обычный человек: ничего особого, никакого превосходства, ничего супраментального.
Новый человек - это первый человек, который понял, что достаточно быть лишь человечным.
Нет необходимости быть сверхчеловеком.
Нет необходимости быть богами и богинями.
Это так удовлетворяет - просто быть обычным человеком.
Я заявляю вам: нет ничего выше сознания человека.
Все, что возможно, - внутри вас.
Вам не надо становиться особыми, исключительными.
Вы должны стать абсолютно простыми, обычными, без исключительных особенностей.
Однажды у меня была небольшая встреча с Шилой и группой, которая работала вместе с ней, а также с Хасьей, Джоном и их группой. У них было такое чувство, что они как-то не подходят друг другу, и разрыв между ними все время увеличивается. Я встретился сразу со всеми; я позвал также Ханью. Ханья не принадлежит ни к этой группе, ни к какой-либо другой. Она простая женщина, и я позвал ее, чтобы увидеть реакцию простого человека.
Случилось то, что я ожидал: она была
Я хотел бы, чтобы вы все были такие, как Ханья, - такие простые, такие невинные, чтобы даже не понимали, что означает политика, почему люди продолжают сражаться, ссориться. Для чего? Жизнь такая короткая - мы не можем быть уверенными даже за завтрашний день, а мы растрачиваем ее ради каких-то идеалов в будущем; и мы начинаем бороться за эти идеалы.
В индийском суде был такой случай: туда доставили двух друзей. Все в суде знали, что они были большими друзьями и вдруг они начали драться друг с другом. Прибыла полиция; друзей схватили и доставили в суд. Полицейский спросил их: «Почему вы деретесь? » Один из друзей обратился к другому: «Ты им скажи», - а другой говорит: «Ты им скажи», - и оба смутились.
Тогда судья сказал: «Достаточно. Вы просто должны ответить на следующие вопросы: в чем причина? Почему вы дрались? Почему вы нарушали общественный порядок в деревне? Вы были такими рассерженными и агрессивными, что могли убить друг друга. Вы оба должны ответить, в чем причина».
Они сказали: «Нам очень неловко рассказывать это, но, если вы принуждаете нас, мы расскажем». Один из них сказал: «Я только сказал своему другу - мы оба сидели на берегу реки, на песке, - я сказал своему другу, что собираюсь приобрести быка, а он сказал: "Ничего подобного. Ты не собираешься приобрести быка; я не позволю"».
«Тогда я сказал: "Вот это да. Кто ты такой, чтобы помешать мне? Я покупаю быка на свои собственные деньги; я не прошу тебя одолжить их мне. Кто ты такой, чтобы решать за меня?"» «Тогда мой друг ответил: "Я сказал тебе, что этого не будет, потому что на краю твоего поля находится моя ферма. Если твой бык зайдет на мою ферму, я предупреждаю тебя, что убью его. Я не хочу иметь неприятности на своей ферме"».
«Я сказал: "Ты убьешь моего быка? Ну, мы это посмотрим". Мой друг нарисовал пальцем на песке свою ферму и заявил: "Вот моя ферма; а теперь посмотрим. Давай сюда твоего быка", — и я нарисовал приближающегося быка...»
И в этот момент они начали драться; вот почему они чувствовали себя смущенными, так как не было ни быка, ни поля, а они чуть не убили друг друга.
Вся мировая политика похожа на этот случай. Почему люди воюют во имя религии, во имя политической идеологии: социализма, коммунизма, демократии, фашизма? Это просто слова, просто пальцы, рисующие на песке. Чем являются ваши карты, как не линиями, начертанными пальцами на песке? Когда я говорю, что направляюсь в вашу страну без паспорта, без визы, то сразу же вся армия и национальная гвардия готовы убить меня. Все происходит только на карте; я не могу даже выразить словами: это преступный акт.