Библия. Биография книги

Армстронг Карен

Во время голода Иаков и его сыновья, родоначальники двенадцати колен Израиля, переселились в Египет, где их потомки сперва процветали, но затем, когда их стало слишком много, были обращены в рабство и подвергались притеснениям. Наконец, около 1250 г. до н. э. Яхве освободил евреев, сделав их вождём Моисея. Во время их бегства по велению Яхве воды Красного моря расступились, так что евреи прошли в безопасности, но фараон и его армия утонули. Сорок лет народ Израиля скитался в Синайской пустыне на юге Ханаана. На горе Синай Яхве заключил торжественный завет с Израилем и дал ему закон, в который входили десять заповедей, начертанных на каменных скрижалях рукой самого Яхве. Наконец Иисус Навин, преемник Моисея, перевёл племена через реку Иордан и привёл их в Ханаан, где они разрушили города и деревни хананеев, перебили местное население и присвоили себе землю.

Однако израильские археологи, проводившие раскопки в этом регионе с 1967 г., не обнаружили никаких доказательств, подтверждающих этот рассказ: следы иностранного вторжения или массовых разрушений отсутствуют, и ничто не указывает на значительное изменение населения. Учёные пришли к выводу, что рассказ об Исходе не является исторически достоверным. Существует множество теорий. Египет правил городами-государствами хананеев начиная с девятнадцатого столетия до н. э., и его владычеству пришёл конец лишь в тринадцатом веке до н. э.,

незадолго до того, как появились первые поселения в ранее необитаемых горных районах. Первые сведения о народе, именуемом «Израиль», в этом регионе мы встречаем ок. 1200 г. до н. э. Некоторые исследователи утверждают, что израэлиты были беженцами из слабеющих городов-государств на прибрежных равнинах. Возможно, они присоединились к другим племенам с юга, которые принесли с собой своего бога Яхве, чьей родиной, по-видимому, являются южные окрестности Синая [12] . Те, кто жили под властью Египта в ханаанских городах, действительно могли считать себя освобождёнными из-под ига египтян — но в своей собственной стране [13] .

12

Суд. 5:4-5; Авв. 3:4-8. Это древние тексты, датируемые десятым веком до н. э.

13

George W. Mendenhall, The Tenth Generation: The Origins of Biblical Tradition, Baltimore and London, 1973; N. P. Lemche, Early Israel: Anthropological and Historical Studies on the Israelite Society Before the Monarchy, Leiden, 1985; D. C. Hopkins, The Highlands of Canaan, Sheffield, 1985; James D. Martin, «Israel as a Tribal Society» in R. E. Clements (ed.), The World of Ancient Israel: Sociological, Anthropological and Political Perspectives, Cambridge, 1989, pp. 94-114; H. G. M. Williamson, «The Concept of Israel in Transition» in Clements, The World of Ancient Israel, pp. 141-63.

Хроники «J» и «E» не были историческими свидетельствами в современном понимании. Подобно Гомеру и Геродоту, авторы включали в текст легенды о божественных существах и элементы мифов, чтобы объяснить значение произошедших событий. Их повествования были более чем историей. С самого начала то, что впоследствии стало Библией, не обладало неким единым, непререкаемым идейным содержанием. Авторы повествований «J» и «E» интерпретировали сагу о народе Израиля абсолютно по-разному, а позднейшие редакторы не пытались сгладить эти несоответствия и противоречия. Впоследствии историки не стеснялись делать добавления к повествованию «JE» и даже радикально изменять его.

Так, например, в обеих хрониках «J» и «E» содержатся весьма различные концепции Бога. Повествование «J» использует антропоморфные образы, смущавшие последующих толкователей. Яхве прогуливается по Эдемскому саду, словно восточный владыка, сам затворяет дверь Ноева ковчега, гневается и меняет свои решения. В повествовании «E» мы находим более сверхъестественное представление об Элохим, который практически не «говорит», предпочитая присылать ангела в качестве вестника. Позднее религия израэлитов стала радикально монотеистической, проникнутой убеждением, что Яхве — единственный Бог. Но никто из авторов обоих повествований «J» и «E» так не считал. Изначально Яхве был членом Божественного собрания «святых», которым руководил Эль, верховный бог Ханаана со своей женой Асират. Каждый народ этого региона имел своё собственное божество-покровителя, и Яхве был «святым Израиля» [14] . В начале восьмого века до н. э. Яхве занял место Эль в Божественном собрании [15] и в одиночку повелевал «святыми», ставшими ратниками его небесного воинства [16] . Ни один из прочих богов не мог сравниться с Яхве в его верности своему народу. В этом ему не было равных, не было соперников [17] . Но Библия показывает, что как раз незадолго до разрушения храма Навуходоносором в 586 г. израэлиты также поклонялись множеству других божеств [18] .

14

Втор. 32:8-9.

15

Пс. 82.

16

Пс. 47-48, 96, 148-51.

17

Пс. 89:5-8; Mark S. Smith, The Origins of Biblical Monotheism: Israel’s Polytheistic Background and the Ugaritic Texts, New York and London, 2001, p. 9.

18

Mark S. Smith, The Early History of God: Yahweh and the Other Deities in Ancient Israel, New York and London, 1990, pp. 44-9.

Герой повествования «J» — не Моисей, а Авраам, человек с юга. Его деяния и тот договор, который заключил с ним Бог, предвосхищали царя Давида [19] . Хроника «E» больше внимания уделяла Иакову, персонажу с севера, и его сыну Иосифу, который был похоронен в Сихеме. Хроника «E» не содержит никаких рассказов о древней истории — о сотворении мира, Каине и Авеле, всемирном потопе или вавилонской башне — которым отводится столь значительное место в хронике «J». Героем хроники «E» был Моисей, которого больше почитали на севере, чем на юге [20] . Но ни «J», ни «E» не упоминают о законе, который Яхве дал Моисею на горе Синай, — событие, которое впоследствии станет ключевым. В то время ещё не было никаких упоминаний о десяти заповедях. Почти наверняка можно сказать, что, как и в другой ближневосточной легенде, небесные скрижали, данные Моисею, изначально содержали некое эзотерическое культовое знание [21] . Для обеих хроник — «J» и «E» — Синай был важен, потому что на его вершине Моисею и старейшинам явился Яхве [22] .

19

R. E. Clements, Abraham and David, London, 1967.

20

David S. Sperling, The Original Torah: The Political Intent of the Bible’s Writers, New York and London, 1998, pp. 89-90.

21

Исх. 24:9-31; 18. Schniedewind, How the Bible Became a Book, pp. 121-34.

22

Исх. 24:9, 11. Smith, The Origins of Biblical Monotheism, p. 86.

В

начале восьмого столетия до н. э. небольшая группа пророков захотела заставить народ поклоняться лишь одному Яхве. Но это не стало массовым движением. Как воин Яхве не имел равных, но Он был неопытным земледельцем, так что народу Израиля и Иудеи казалось вполне естественным, если они хотели получить хороший урожай, обратиться к культу местного бога плодородия Ваала и его сестры-супруги Анат, практикуя обычный ритуальный секс, чтобы сделать поля более плодородными. В начале восьмого века до н. э. Осия, пророк из северного царства, яростно поносил этот обычай. Жена Осии Гомерь поклонялась Ваалу, занимаясь ритуальной проституцией в его храме, и боль, которую причиняла пророку её неверность, была, как ему представлялось, подобна той, что испытывал Яхве, когда его народ изменял ему, поклоняясь другим богам. Израиль должен был вернуться к Яхве, который мог удовлетворить все его нужды. Бесполезно было надеяться умилостивить его исполнением храмового ритуала: Яхве требовал религиозной верности (хесед), а не жертвоприношений животных [23] . Если Израиль будет упорствовать в своей неверности Яхве, его царство будет уничтожено могущественной Ассирией, города будут опустошены, а дети перебиты [24] .

23

Ос. 6:6.

24

Ос. 11:5-6.

Мощь Ассирии была беспрецедентна для Среднего Востока; её войска регулярно опустошали земли непокорных вассалов и угоняли население в рабство. Пророк Амос, проповедовавший в середине восьмого века, утверждал, что Яхве ведёт священную войну против Израиля, дабы наказать его за постоянную неверность [25] . В то время как Осия осуждал широко почитаемый культ Ваала, Амос перевернул традиционный культ Яхве-воителя с ног на голову: он больше не принимал по умолчанию сторону Израиля. Амос также высмеивал храмовые ритуалы северного царства. Яхве надоели шумные песнопения и благоговейное бряцание гуслей. Вместо этого он требовал справедливости: «Пусть, как вода, течёт суд и правда — как сильный поток!» [26] Уже в те отдалённые времена библейские писания ниспровергали предрассудки и бросали вызов общепринятым традициям.

25

Ам. 1:3-5; 6:13; 2:4-16.

26

Ам. 5:24.

Пророк Исайя из Иерусалима придерживался более традиционных взглядов; его предсказания полностью соответствовали правящей идеологии дома Давида. Он получил свой пророческий дар около 704 г. до н. э. в храме, где увидел Яхве, окружённого божественным собранием небесных существ, и услышал, как серафимы восклицают «Свят, свят, свят» (каддош) [27] . Яхве предстал «особым», «иным» и абсолютно сверхъестественным. Яхве сообщил Исайе мрачную весть: страна будет опустошена, а её жители обращены в бегство [28] . Но Исайя не испытывал страха перед Ассирией. Пророк видел, что земля была исполнена «славы» Яхве [29] , и пока Он восседал на Своём троне в храме на горе Сион, Иудея была в безопасности, так как Яхве, божественный воитель, выступал вместе со своим народом, сражаясь за него [30] .

27

Ис. 6:1-9.

28

Ис. 6:11-13.

29

Ис. 6:3.

30

Ис. 2:10-13; 10:5-7. ср. Пс. 46:5-6.

Однако северное царство не было столь же неуязвимо. Когда царь Израиля в 732 г. примкнул к местному союзу, чтобы противостоять наступлению Ассирии на запад, ассирийский царь Тиглат-Паласар III напал на него и захватил большую часть территории Израиля. Спустя десять лет, в 722 г., после нового восстания, ассирийские армии разорили Самарию, прекрасную столицу Израиля, и угнали в плен правящий класс. Царство Иудея, ставшее вассалом Ассирии, уцелело, и беженцы с севера прибывали в Иерусалим, возможно, принеся с собой сагу «E» и записанные пророчества Осии и Амоса, которые предвидели произошедшую трагедию. Эти тексты были помещены в царский архив Иудеи, где, в более поздние времена, писцы соединили традицию «Элохиста» с южным эпосом «J» [31] .

31

William G. Dever, What Did the Biblical Writers Know and When Did They Know It? What Archaeology Can Tell Us About the Reality of Ancient Israel, Grand Rapids, Mich., and Cambridge, UK, 2001, p. 280.

В эти мрачные годы Исайя был утешен рождением царского сына — это было знаком того, что Бог по-прежнему пребывал с домом Давидовым: «Молодая женщина [альма] носит ребёнка и скоро родит сына, Которого назовёт Эммануил [Господь с нами] [32] . Его рождение станет лучом надежды, «светом великим» для измученного народа севера, «ходящего во тьме» и «в стране тени смертной» [33] . Когда ребёнок родился, его назвали Езекия, и Исайя представлял, как всё Божественное собрание празднует появление царского сына, который, как и все цари из колена Давида, станет божественным существом и членом их небесного совета: в день коронации он будет назван: «Чудный, Советник, Бог Крепкий, Отец вечности, Князь мира» [34] .

32

Ис. 7:14. Это буквальный перевод данного стиха, не совпадающий с традиционной версией иерусалимской Библии.

33

Ис. 9:1.

34

Ис. 9:5-7.