Биение сердца
Шрифт:
– Ээ... Прости, я не поняла. Как это связано с младшей школой?
Нами вздохнула.
– Я постараюсь объяснить тебе, что я чувствую.
Теру кивнула.
– Тот мелкий пацан, Кроул, он встречался со мной только из-за внешности. И его друзья, они все считали меня симпатичной куколкой...
– Да, да, я помню. У тебя тогда были длинные косы. Ты была такая миленькая!..
– Но ведь я тогда и вела себя,
\Флешбек\
– Эй! Посмотрите! Некоторубе врезала тому мальчику! У него кровь из носа течёт!
– ребятня, лет девяти, кричала и шушукалась за спиной у учительницы, провожая её к месту происшествия. Молодая и дерзкая женщина, увидев ребёнка с кровоточащим носом, словно обернулась дьяволом.
– Что вы себе позволяете, юная леди?!
– Я... Он же сам!..
– лепетала Нами, утирая слёзы.
– Не правда! Это она меня ударила!
– выкрикнул мальчишка, уже прячась за учительницей.
Позднее, в кабинете директора...
– Вы понимаете, что произошло?! Ваша дочь ударила моего сына! Да вы по уши в долгах! И умудряетесь влезть ещё глубже!
– Но, поймите, это же обычная детская драка...
– Не в вашем случае! Вы уволены.
– НЕТ! ПРОШУ ВАС! Нами!
– мужчина, высокий и старый не по своему возрасту, окрикнул девчушку, сидевшую в кресле и мявшую своё платье.
– Быстро извинись перед господином Они!..
– Я не собираюсь передумывать.
– твёрдым голосом сказал директор.
– Вы уволены, а ваша дочь исключается из школы.
Позднее, дома...
– Дорогой, дорогой, послушай! Куда ты собрался?!
– заламывая руки, кричала миссис Некоторубе.
– Господи! Остановись!
Хлопнула дверь.
\Конец флешбека\
– Стоило мне показать свой истинный характер, как я стала чужой. Из школы меня не выгнали - спасибо маме, - но я уже не могла там учиться! На меня смотрели, как на сумасшедшую! А этот Кроул?! "Ты мерзкая. Ты мерзкая"! Ублюдок!
– И всё же... При чём тут Зоро-кун?
– Сказал, что ему нравится мой характер... Как ты не понимаешь! Разве это возможно?! У меня одна единственная подруга! парни меня за девушку-то и не считают! Так - парень с сиськами! А тут заявляется этот шибанутый якудза!..
– Почему ты не веришь ему?
– А почему я должна?..
Вдруг, за дверью послышался скрип: кто-то поднимался по лестнице.
– Блин.
– цокнула Нами.
– Мда. Отступать уже некуда.
– усмехнулась Теру.
Дверь открылась.
– О! Теру!
– Мам, оставь нас одних, пожалуйста...
– тихо попросила Нами.
Мать лукаво улыбнулась.
– Вопрос "жизни и смерти"! Секретничаем? Мм?
Дочь в ответ лишь закатила глаза.
– Ну, ладно, ладно! Ухожу!..
– и уже закрывая дверь, женщина на секунду остановилась, чтобы сказать: - А креветочек я вам занесу!
– и исчезла с глаз долой.
Когда замолк скрип лестницы, Теру отменила минуту молчания.
– Ведь, если бы Ашинори сказал тебе, что любит, ты бы поверила ему?
– Глупый вопрос.
– И ты на него не ответила?
– Во всяком случае... Я не собираюсь отвечать никому из них троих.
– Почему?.. Погоди-ка! Троих?! Ашинори - это раз, Зоро-кун - это два! А кто третий?!
– Тот самый рыжий очаровашка.
– вздохнула Нами.
– Признался мне сегодня на крыше.
– Ну ты даёшь!..
– Теру внезапно осенило.
– И ты не думала, что хоть один из них говорит правду?
– Я не хочу об этом думать.
Внезапно Тераяма вскочила на ноги.
– Всё! Никаких отговорок! Завтра ты поговоришь с Зоро-куном и дашь ему ответ!
– Что?! Заставишь меня?!
– крикнула Нами.
– Уж поверь, если он не услышит твой ответ завтра, можешь забыть о нашей дружбе.
Оставив подругу в немом молчании, Теру вышла из комнаты.
Понимаешь ли ты?
Где-то на кухне шумела вода и приглушенно звучало радио. Были бы это соседи за стеной, можно было бы постучать кулаком или включить что-нибудь тяжелое и перебить эту сладкую, шипящую хай-хетом(тарелки на барабанной установке), девчачью попсу. Но тут выход был один: собраться по-быстрому и свалить из дома.
Лениво застёгивая блузку, Нами в мечтах уже шла по улице, затем у школьных ворот, в гардеробной и в классе, где можно будет лечь на парту и ещё немного поспать. Наскоро покидав в сумку какие-то учебники, взъерошив волосы, девушка вышла из комнаты. Звуки с кухни в разы стали громче. Можно было подумать, что тут репетирует какая-то группа. Но вместе с резвой музыкой, так же сильно ударил и запах блинчиков. Такой сладкий, сладкий запах. И Нами тут же поняла, что обязана съесть хотя бы один! Спустившись по лестнице, рыжая точно попала на тусовку. У плиты дёргалась её мать, и не то, что под музыку, а как в предсмертных конвульсиях. Зажав в левой руке нож, она махала руками, качала бёдрами и кивала головой. Ну и, естественно, она подпевала юным девичьим голосам неправдоподобно-высоким, своим изменённым, женским.