Бифуркатор
Шрифт:
Если поначалу сердце сковывал страх, то теперь мы выходили свободно. Хотелось есть, однако забыли купить что-либо в дорогу. Если бы не проводник, у которого продавались чай и разные сладости, погибли б с голода.
– Перед следующим поездом надо будет обязательно закупить жрачки, - деловито заме-чает Стёпка.
Мы говорим мало, слова дрожат, не показываем вида, но каждый думает, что следующего поезда может и не быть. Да ещё сраное одиночество. С каждой минутой за спиной оставались новые километры, а
Ближе к полуночи поезд остановился, тьма за окном пронзилась десятками ярких фона-рей.
– Стоянка, - вздыхает Стёпка, откидывая занавеску и выглядывая наружу.
– Может, кто-то подсядет.
Меня колет страх.
– Может, выйдем отсюда?
– спрашиваю.
– Да я думаю, долго стоять не будем, там за окном какое-то село, - хмурится Стёпка.
– Но я спрошу, - мне становится не по себе. Представляю, как открывается дверь, за ней мужик с дробовиком, а мы в тупике... И я выхожу из купе. По изжёванному коврику я то-паю к тамбуру, где почёсывает живот парнишка лет восемнадцати, в шортах и сетчатой майке.
Миную её и поглядываю на перрон. Проводница у двери сонно рассматривает билет стройного старикашки, придушенный свет бьёт прямо в глаза. Спускаясь по крутым ступеням мимо проводницы, слышу её голос:
– Пятое купе у вас, три мальчика там едут. Проходите.
– Я ещё чуточку на воздухе постою, - сухо отвечает старик, и я боязливо кошусь на него. Багажа нет, впрочем, как и у нас, не исключено - шпион Доктора Вечности.
– Отправляемся скоро?
– Здесь большая остановка. Двадцать минут стоим, - отвечает проводница.
Прежде чем отодвинуться от нового постояльца пятого купе, успеваю заметить узкие очки на переносице, нос большой, прямой, чуть горбатый, как будто лицо старика сошло со статуи Моаи.
Я не слышу свои шаги, не слышу мыслей, которые стучат в висках. Мой убийца за спи-ной, возможно, сейчас он сверлит взглядом мой затылок. Или не взглядом, а дулом дробо-вика.
– Тёмка!
Я вздрагиваю и почти вскрикиваю. Позади Стёпка и Серый.
– Ты куда ушёл?
– хмурится старший.
– Короче, - шепчу я, приближаясь к своим друзьям.
– Видите того старикашку? Он с нами едет. Я подслушал, когда выходил. У него пятое купе.
– Чёрт... Он на нас смотрит, - шепчет Стёпка, отворачиваясь.
– Я же говорил, что дорога будет короткой.
Серёга хмурится и оценивает старика надменным взглядом.
– Этот дедок? Вы шутите? Да я его сломаю до того, как он достанет оружие.
– Оружие может быть необычным, - шипит Стёпка.
– Например какой-нибудь фотонный размолекулятор.
– Да хоть ионовая чёрная дыра, - заявляет Серый.
– Ионная, - поправляет Стёпка.
– Мне интересно другое, - Серёга оглядывает окрестности. Кажется, его нисколько не волнует
– Помост странный, станция очень странная.
Теперь оглядываюсь и я. Действительно странно: перрон деревянный, а не заасфальти-рованный, фонари, бьющие светом в тёмное небо, напоминают фашистские, я видел по-добные в одном из фильмов.
– Что за станция такая?
– хмурится Сергей.
– Колтупановка, - раздаётся позади голос.
Мы оборачиваемся и видим пожилого работника РЖД в соответствующей робе. Он опи-рается на железный лом и достаёт из кармана сигаретку.
– Никогда на этой станции поезда больше четырёх минут не задерживались, сейчас за-миночка из-за сто пятнадцатого. Видите?
Рабочий указывает в сторону, откуда мы приехали, и тут же мимо, за нашим поездом с рёвом проносится другой состав.
– Вот сейчас он отъедет, и вы поедете!
– кричит рабочий.
– Тогда нам стоит возвратиться, - улыбается Серый и приветливо кивает головой.
– Стоит, - раздаётся третий голос из темноты. Позади рабочего пряталось уютное здание-станция, и оттуда из-за открытой двери вышел он.
Оранжевый работник компании Сомерсет, которому я дал кличку Буратино.
**
Речь парализует, язык отнимается. Растерянный Стёпка не сразу догадывается, кто выходит к нам из мрачного проёма. Мимолётная встреча с Буратино двадцать третьего июля уже верно забылась моим закадычным умником. А вот Серый, не видевший до этого оранжевого сотрудника кабельной компании ни разу, смело спрашивает:
– А вы кто такой будете?
– Тот, кто вас в конце концов убьёт. Надеюсь сделать это сей ночью. Уж больно вы отни-маете время у нас.
На Буратино уже нет формы, однако рубашка всё равно оранжевого цвета. А на носу ещё сидят круглые тёмные очки, хотя даже фонари не в силах победить тьму, и света не доставало.
Теперь и Серёга чуточку бледнеет.
– Мы ещё посмотрим чьи мышцы крепче, оранжевый баран, - говорит он.
Буратино улыбается, обнажая ряд идеально белых зубов.
– Теперь убить вас для меня дело чести. Особенно вас, Сергей Герундов.
– Кишка тонка, - улыбается в ответ Серый, но даже я чувствую блеф сквозь уверенные нотки голоса старшего товарища, а значит, Буратино и подавно услышал.
– Так!
– внезапно восклицает работник РЖД, который растерянно переводит взгляд то на нас, то на Буратино и крутит в руках замученную сигарету.
– Ишь чего устроили. А ну живо все четверо в вагон! Поезд сейчас отправится.
Думаю, этот небритый дядька хотел защитить нас, но испугался впутываться в неизвест-ную ему историю и решил нейтрализовать конфликт своим способом: отстранением, моя хата с краю, как когда-то двадцать третьего июля я поступил с Андрюшкой.