Билет на ковер-вертолет

Донцова Дарья

На этом месте я обычно начинаю шипеть:

— Он должен проводить свободное время лишь с женой…

А Тамарочка удваивает старания, говоря:

— Вилка, твое поведение — самый верный способ остаться одной. Поверь, ради собственного счастья следует твердо сказать себе: «Муж любит только меня, но ему необходимо общаться и с другими людьми».

— А если изменит? — спросила я один раз. — Вот ты простишь Сеню?

Томочка улыбнулась:

— Это невозможно!

— Вот! А других поучаешь.

Подруга засмеялась:

— Ты не поняла. Невозможна измена Сени.

— А

вдруг?

— Нет.

— Почему «нет»? Позвонит его любовница и расскажет об адюльтере.

— Не поверю.

— Покажет фото.

— Монтаж.

— Продемонстрирует видеозапись.

— Наняли актеров и разыграли сцену.

— Даст послушать некие звуки на диктофоне, услышишь голос Сени, его признание в любви к другой…

Томочка мягко улыбнулась:

— Вилка, я ничему не поверю и никогда не скажу Сене о встрече с женщиной, решившей его оболгать. Я люблю мужа и хочу прожить с ним всю жизнь. Точка. Семен вне подозрений.

Подобная позиция вызывает уважение. Кстати, Тамарочка никогда не обшаривает карманы мужа, не роется в его портфеле, не изучает телефон на предмет полученных SMS и не спрашивает с угрозой в голосе, если муж вползает в квартиру после полуночи в состоянии легкого подпития: «Где шлялся, мерзавец?»

Умом я понимаю, что поведение Томочки самое правильное. Когда Надя Малышева, наша общая подруга, решила нанять частного детектива, дабы уличить супруга, взять его «тепленьким» в момент адюльтера, я почти слово в слово повторила ей речи Томушки и совершенно искренно в тот момент верила в их справедливость. Но коли речь заходит об Олеге, мигом понимаю: я не способна ни с кем делить Куприна, не смогу с милой улыбкой наливать ему суп, если узнаю, что днем муженек ходил с какой-нибудь обтрепкой в кафе.

«Почему обтрепкой? — спросите вы. — Ведь, скорей всего, Олег обратил внимание на симпатичную молодую женщину».

Нет, она — именно обтрепка, уродина, дура, крашеная кошка с кривыми ногами, не спорьте со мной!

Ощущая, как злость и ревность начинают переливаться через край, я влетела в лифт, хотела нажать на кнопку… и тут в кабину всунулся букет, если, конечно, этим словом можно назвать три жалкие гвоздички без всякой обертки. Вслед за цветами возник потный мужчина, в правой руке он держал коробку, на которой было написано: "Бисквитно-кремовый торт «Рекс».

— Подождите, — велел дядька.

Я мрачно посторонилась. Мужчина с «веником» был мне неизвестен, хотя невозможно же перезнакомиться со всеми жильцами башни.

— Мне на третий, — отдуваясь, сообщил мужик. Я промолчала, но дядька оказался настроен решительно:

— Ау, выйди на связь! Мне на третий.

— Нажимайте, — буркнула я.

— Вам выше?

Вот уж дурацкий вопрос. Нет, ниже, просто хочу прокатиться с ним, таким красивым, вверх, а потом вернуться.

— Так выше? — не успокаивался мужичонка.

— Да.

— А на какой?

— Вам на третий? — обозлилась я.

— Ага.

— Вот и поезжайте спокойно.

— Ну, не сердись, — усмехнулся незнакомец. — Может, ты мне понравилась, познакомиться решил. Нельзя так гавкать, счастье отпугнешь.

Я крепко сжала зубы и сделала вид, что оглохла. Продолжая глупо улыбаться,

дядька нажал на самую верхнюю кнопку.

— Вы ошиблись, — возмутилась я, — или цифры не знаете?

— Сначала тебя провожу.

Мой палец мгновенно ткнул туда, где стояло "3", лифт странно дернулся, на секунду замер, потом нехотя изменил направление движения. Мужчина моментально повторил маневр с верхней кнопкой, подъемник скрипнул. Решив не сдаваться, я вновь вдавила "3", и тут кабина замерла.

— Ну, довыпендривалась! — нервно воскликнул дядька. — Застряли.

— Вы первый начали! — возмутилась я. — Следовало спокойно отправляться на нужный этаж.

— Хотел воспитание продемонстрировать, — ответил незнакомец, — кто ж знал, что ты истеричка.

— Идиот! — рявкнула я.

— Дура!

— Болван!

— Кретинка!

Обменявшись любезностями, мы замолчали, а через секунду дядька выпалил:

— Юрик.

— А ну прекратите ругаться! — взвилась я.

— Так я не ругаюсь, — слегка обиженно протянул мужик, — знакомлюсь. Меня зовут Юрий, но лучше Юрик. Раз уж вместе в кабине зависли, лучше подружиться.

— Вилка, — машинально ответила я.

— Где? — начал озираться Юрий.

— Что?

— Где вилка? Из сумки у тебя выпала?

— Меня так зовут. Виола! Но знакомые кличут Вилкой.

— А-а-а! Не расстраивайся, — бодро воскликнул Юрик, — у нас на работе тетка есть, вот где горе-то! Она людям представиться стесняется. Люди слышат имечко и ржут. Ну ни один не удержался!

— И как же зовут коллегу? — заинтересовалась я.

— Физдипекла Кошкина.

— Врешь!

— Чтоб мне провалиться! — мотнул головой спутник и топнул.

— Эй, эй! — заволновалась я. — Мы в лифте, застряли довольно высоко, лучше обойтись без резких движений.

— Верно, — быстро согласился Юрик. — Как же нам отсюда выбраться?

Я нажала кнопку с надписью «Вызов», но никаких звуков до уха не донеслось. Стены кабины представляли собой абсолютно гладкие панели, никаких зарешеченных окошечков с надписью «Диспетчерская» и в помине не было. К тому же, я очень хорошо знаю, на данном этапе в нашем подъезде нет консьержки. Не так давно на собрании жильцов дома обсуждалась величина зарплаты дежурных, старушки потребовали прибавки, но основная часть проживающих резко отрицательно отнеслась к такой инициативе. Бабушки в гневе покинули зал, где происходило совещание, и объявили забастовку. Вот уже неделя, как они не моют лестницу и не следят за подъемниками. Поэтому сейчас ждать помощи неоткуда. Если только кто из жильцов вдруг не удивится, почему один из лифтов не движется, и не попытается внести ясность в ситуацию.

— И чего нам делать? — растерялся Юра, после того как я растолковала ему положение вещей. — Сидеть тут месяц?

— Столько навряд ли, — с сомнением ответила я.

— Придумал! — завопил мужчина и вытащил из кармана сотовый. — Только бы его не заглючило… Нет, работает. Алло, Танюшечка! Это я! Понимаешь, какая глупость, ха-ха-ха… Поехал на очередной обмер и в лифте застрял. Да в двух шагах от дома, на нашей улице, угловая башня. Знаешь, там еще напротив тонар с хлебом. Во, точно! Спасибо, кисонька!