Билет на Лысую гору

Емец Дмитрий Александрович

Ноги начинались внезапно, точно не крепились к тазу, а были прямым продолжением туловища, как хвост змеи. Руки, невообразимо длинные и тонкие, заставляли вспомнить бамбуковые удилища. От сюртука, рук и шеи неизвестного сильно пахло одеколоном, к которому примешивался иной, затхлый, запах.

– Замечательный вечер, господа! Рад, что все вы здесь и никто не улизнул. Я Гарпий Здуфс… – представился незнакомец голосом холодным, как рука трупа, и тотчас его круглые глаза заметались от одного ученика к другому, пытаясь поймать хотя бы малейшую улыбку.

Улыбок не было. Хоть имя и было на

редкость нелепым, засмеялся бы только самоубийца. В жутких глазах Гарпия Здуфса тлели те грозные угольки, которые легко могли разгореться в истеричное пламя, сжигающее все живое.

– Не слышу приветствий! Догадываетесь, кто я? – повторил Гарпий Здуфс и ухмыльнулся.

Зная, что у педагогов бывают свои милые причуды, все немедленно с подозрением уставились на его глазные зубы.

– Я новый начальник канцелярии русского отдела и опекун Мефодия Буслаева. Я буду с тобой до твоего совершеннолетия, мой милый трупик. Я сделаю из тебя отпетого разложенца! Мой мудрый хозяин Лигул будет доволен! – продолжал Гарпий Здуфс, безошибочно находя среди стоящих перед ним подростков Мефа.

Буслаев поежился.

Тем временем Гарпий подошел к Даф и, посмотрев на нее взглядом, от которого могло бы скиснуть молоко, ущипнул ее за щеку.

– А ты, конечно же, Даф, светлый страж, перебежавший к мраку? И как тебе мрак?.. Видок у тебя дохлый! Забегаешь вперед, а?

Даф опустила глаза и отвернулась. Ей ужасно захотелось достать флейту и испытать на Гарпии Здуфсе пару боевых маголодий. Депресняк, прижав уши, издал угрожающий звук и стал готовиться к прыжку.

– А это что за пародия? Твой кот, не так ли? В Тартаре на моем письменном столе есть подставка для перьев, сделанная из черепа одного такого уродца!.. Всякий раз, когда я вставляю перо ему в глазницу, я вспоминаю, как убива… Ах ты, маленькая мерзость!..

Депресняк, точно тугая пружина, взвился в воздух и попытался вцепиться когтями в лицо Здуфса. Однако тот успел отстраниться, и когти кота, вместо лица, располосовали ему сюртук на уровне груди. С ногтя указательного пальца правой руки Гарпия Здуфса сорвалась фиолетовая молния. Депресняк был мгновенно отброшен, ударился о стену и растянулся на полу. Он пытался встать, однако лапы у него разъезжались.

– Вот живучая тварь! Придется добить! – с удивлением сказал Гарпий Здуфс, поднимая палец.

Не успела Даф повиснуть у него на руке, как между Депресняком и Здуфсом вырос Мефодий. Ноготь Здуфса смотрел ему точно в грудь. Теперь, чтобы попасть в кота, молнии надо было пройти сквозь Буслаева.

Гарпий Здуфс сделал ногой движение, точно загребал пыль. Казалось, зрачок исчез совсем – и тлеет лишь красная искра.

– Прочь с дороги! Вон! – приказал опекун, нетерпеливо отмахнувшись рукой.

Мефодий заметил, что ногти на правой руке у него ухоженные и очень длинные. Такой рукой невозможно было крепко сжать рукоять меча или кинжала – ногти впились бы в ладонь.

– Нет, – сказал Мефодий.

– Бунт? – прошипел Здуфс. – Возможно, ты и наделен некоторыми качествами, выгодно отличающими тебя от остальных бездарей, но запомни: я твой опекун, а не ты мой! И пока опекун я, я могу уничтожить тебя так же просто, как этого кота. Смотри!

Бесконечно длинная

рука Здуфса вытянулась вперед. Готовый отразить молнию Мефодий смотрел на указательный палец, однако на сей раз опекун обошелся без молнии. Вместо этого он сделал быстрое зигзагообразное движение мизинцем. Сверлящая боль сжала и скрутила желудок Мефодия так, словно его прокололи насквозь раскаленной иглой. Он был ослеплен, раздавлен болью. Весь мир исчез, и осталась лишь боль в желудке, который, казалось, набили горячими углями. Он не мог дышать, не мог думать.

Скорчившись, Мефодий упал на колени и перекатился на бок. Если бы он мог, он грыз бы зубами пол, чтобы не кричать.

– Цо-цо-цо! Больно? Знаю, что больно! – с наслаждением садиста просюсюкал Гарпий Здуфс, продолжая вычерчивать мизинцем.

Все новые и новые волны боли накатывали, швыряя Мефодия на пол при малейшей попытке подняться или хотя бы изменить положение тела.

– Хватит! – закричала Даф, пытаясь выдернуть из рюкзачка застрявшую флейту. – Перестаньте!

Здуфс опустил руку. Боль отхлынула так же внезапно, как и пришла. Покрытый липким, точно холодный бульон, потом, Мефодий продолжал лежать на полу. Он просто дышал. Это было такое счастье – просто дышать и жить.

Даф бросилась к нему. Коснулась его руки.

– Спасибо за Депресняка! – шепнула она.

Ее лучистые глаза подарили Мефодию такую радость, что он подумал вдруг: за боль ему заплатили как минимум втрое.

Гарпий Здуфс схватил Даф за руку и оттащил в сторону.

– Отойди от него, светлая! Прочь! А ты, Буслаев, запомни! Это была только демонстрация силы! В любое мгновение я могу остановить твое сердце, лишить тебя зрения или заморозить мозг! Ты в моей власти, равно как и все они! – услышал Мефодий булькающий голос Здуфса.

– Когда я стану повелителем мрака, я тебя уничтожу! – с усилием выговорил Меф, почти уверенный, что сейчас последует новая боль.

Однако Гарпий Здуфс лишь хмыкнул в ответ на угрозу.

– Очень сомневаюсь! Если ты станешь настоящим повелителем мрака, ты будешь мне благодарен. Уж поверь. Кроме того, мрак никогда не сделает своим повелителем того, кто не стал его кровью и плотью полностью, – заметил он и перешел к Чимоданову.

Из-за ноги Петруччо пугливо выглядывал Зудука, опасавшийся разделить судьбу Депресняка. Пристально посмотрев на Чимоданова и мельком на Зудуку, Гарпий Здуфс молча проследовал дальше. Точно так же, между делом, он оглядел Евгешу и ненадолго задержался рядом с Натой. Их взгляды встретились. Лукавая Ната немедленно заулыбалась, стала поправлять волосы, смущаться и даже, как бы ненароком, коснулась его рукава.

Однако тусклое лицо Гарпия Здуфса осталось таким же тусклым, как и было. Он отвернулся и, видно, сделав для себя какие-то выводы, направился к Улите.

– Секретарша Арея? Ведьма Улита, не так ли? – спросил он вкрадчиво.

– Ну, – отвечала та, демонстративно глядя в сторону.

– Надо полагать, говоря «ну», ты имела в виду «да»? Лигул просил присмотреть за тобой особо.

Улита сделала реверанс.

– Очень мило со стороны горбунка. Мерси!

И без того серое лицо Гарпия стало пепельным. Губы задрожали.