Билет на Лысую гору
Шрифт:
– Главный принцип магии – не оставить в человеческом мире никаких следов. Именно поэтому, кроме смутных слухов, лопухоидам мало что известно о магии. Я имею в виду о настоящей магии.
Окна перестали полыхать. Розоватое сияние, опоясывающее верхний этаж дома и крышу, размылось и погасло. Наружу не вырвалось ни одного склепа, хотя все ждали, что стекла вот-вот брызнут осколками.
– Улетели. И даже слишком быстро… Странно, неужели Пес взял след? – с беспокойством произнес Багров.
Эдя вспомнил о визитной карточке и самодовольно ухмыльнулся. «Получи, фашист, гранату!» –
– Столько суеты! А ведь Камень Пути магам не особенно и нужен. Я имею в виду: сам по себе, не как предмет для перепродажи, – задумчиво продолжал Матвей.
– Как не нужен? Почему? – растерялась Ирка.
– Да хотя бы потому, что никакого магистрального пути развития у темных магов нет. Я имею в виду у магов в целом. Варятся в зловонной кашице частных интересов. Даже светлые маги, некогда конкуренты, ныне им не враги. Учатся в одних школах и пакостят друг другу при случае, не более того. После войн с нежитью все потрясения из мира магов исчезли, и лишь Чума-дель-Торт ненадолго взбаламутила это мирное болотце. Первым это понял Мировуд, – сказал Багров.
– Тогда кому нужен Камень? Из-за чего весь сыр-бор? – спросила Ирка.
– Он нужен Лигулу, – пояснил Матвей.
– Лигулу? Главе Канцелярии мрака? – подпрыгивая на месте, изумленно выпалил Антигон.
Так Ирка впервые услышала это имя. На слух оно показалось ей круглым и скользким.
– Мировуд описывал его как неприятного двуличного горбуна. Некогда – мне рассказывал об этом мой учитель – Лигул приходил к нему и требовал Камень. Мировуд отказал ему. Лигул вынужден был убраться ни с чем. Он знал, что Мировуду осталось жить всего несколько лет, и решил подождать, пока у Камня появится новый хранитель. Я гораздо слабее Мировуда, и Лигул уверен, что меня он скрутит в два счета, – пояснил Багров.
– Но почему Лигул не послал за Камнем стражей? Зачем сторговался с магами?
– Камень Пути – артефакт магического мира, а не мира стражей. К тому же Лигул желает получить Камень тайком от своих.
– Зачем?
– Владение Камнем не стоит афишировать. Его скрывают, как скрывают накладной бюст, парик или фарфоровые зубы. Враги и завистники Лигула начнут говорить, что он стал повелителем мрака потому лишь, что получил Камень и вместе с ним упорство, силу, волю к победе… К тому же Лигул опасается конкурентов. Многие начальники отделов мрака тоже не прочь тайком заполучить Камень Пути. Вслух они, конечно, в этом не признаются.
– А какой смысл магам отдавать Камень стражу? – удивилась Ирка.
Багров усмехнулся.
– Смысл есть. Взамен Лигул обещал отдать темным магам Верхнее Подземье в аренду на три тысячи лет. Сейчас контроль над Тартаром, Средним и Верхним Подземьем – у мрака. Тартаром и Средним Подземьем мрак пользуется, и довольно активно. Верхнее же Подземье мраку особенно не нужно. Зато темные маги очень в нем заинтересованы.
Фея Трехдюймовочка выронила веер.
– Ты точно знаешь, что они заключили такую сделку?
– А то. Это было двести лет назад буквально за несколько дней до смерти Мировуда. За нами уже следили. Причем не только маги, но и какие-то скользкие, гнущиеся личности.
– Комиссионеры, –
– Возможно. Хотя Мировуд называл их каким-то иным, очень сложным и древним словом. И все, как шакалы, ждали момента, пока глаза моего учителя закроются навечно. Когда я выглядывал во двор, то все дальние кусты шевелились. В них что-то шмыгало, шуршало, сопело. Порой Мировуд выпускал туда несколько боевых искр. А как-то я заговорил мертвую ногу и отправил ее в кусты… Как она их пинала, пока они ее не сожгли! Вонь была такая, что…
Ирка брезгливо отстранилась. Поняв, что затронул не ту тему, Матвей перевел разговор.
– Тогда Мировуду уже ясно было, что Камень просто так не спрятать. Я же, как хранитель, был еще не готов. У меня Камень сразу отобрали бы. Тогда-то он и придумал этот план, – Багров благодарно взглянул на свое широкое тусклое кольцо. – К счастью, перстень Мировуда обладал достаточным запасом магии, чтобы вобрать меня в себя и заморозить мое существование на двести лет. Что же касается самого Камня, то Мировуд навеки связал наши судьбы.
Ирка ждала продолжения, однако Багров внезапно замолчал и вышел из охранного круга.
Вольф Кактусов, небезызвестный деятель культуры, случайно проходивший в этот момент мимо, подпрыгнул от неожиданности. Ему почудилось, что мальчик возник из ниоткуда. Кактусов остановился и стал протирать очки, восстанавливая душевное равновесие.
«Спокойствие! Я его не заметил. Подумаешь, мальчик! В этом возрасте все бегают так, будто у них между лопаток реактивный моторчик!» – подумал Кактусов, начиная постепенно успокаиваться.
Он направлялся к вдове недавно почившего художника Пряжкина под предлогом записи интервью о привычках покойного, на деле же собираясь выпросить у размягченной горем дамы один-два наброска, которые вскоре могли подняться в цене. Такой тип культурного стервятничества был Вольфу Кактусову вовсе даже не чужд.
Едва Вольф надел очки, как тотчас, словно издеваясь, навстречу ему из пустоты шагнула девчонка. Симпатичная и, судя по выражению лица, редкостно неглупая, из тех девчонок, которым Кактусов, вздыхая, порой смотрел вслед, размышляя, что вот достанется же кому-то такое сокровище, а ты знай себе маринуй старых сельдей и выманивай у них картины и рукописи. За девчонкой, переваливаясь на коротких ногах, двигался сердитый карлик с рыжими бакенбардами. Последним невидимую черту переступил молодой мужчина, на плече у которого сидела и болтала ногами толстая фея. За спиной у феи топорщились жесткие, как у стрекозы крылья.
Сознание бедного Вольфа не выдержало стольких потрясений разом. Сердце упало с большой высоты. Кактусов пошатнулся и, заторможенно улыбаясь, опустился на натертый шинами бордюр. Ему было грустно и тоскливо. Холодный пот сбегал по позвоночнику маленькой Ниагарой. Хотелось хлебнуть валерьянки, а еще лучше «Мартини», к которому Кактусов незаметно пристрастился в последние два года.
«Ну-ну-ну… Ну-ну-ну…» – говорил он себе, а что именно означали эти «ну-ну-ну» он и сам не знал, хоть убей.