Билет на Лысую гору
Шрифт:
Мефодий смутно забеспокоился и на всякий случай нашарил рукоять меча. Детина, дорогу которому преградила хорошенькая девушка с котом на плече, нахмурился.
– Топай, малявка, чего встала! – грубо сказал он.
– Добрый день! Можно задать вам несколько вопросов? Прежде всего, как вас зовут? – обворожительно улыбаясь, спросила Даф.
В руках у нее сами собой возникли маленький блокнот и тонкое перо. Опешив, детина дернул овечку за ногу. Овечка жалобно заблеяла.
– Фредди я! А че такое? – спросил он.
– Здравствуйте, Фредди! Мы проводим социологический опрос. Не затруднит
Фредди осклабился. Зубы у него были с прозеленью, треугольной формы.
– Че я псих, что ли, птиц жрать! Мы по другой части… – сказал он, нежно глядя на овечку.
Даф сделала в блокнотике пометку.
– И второй вопрос анкеты, касающийся вашей личной осведомленности: какие секреты горбуна Лигула известны конкретно вам? – продолжала она.
Фредди тягостно задумался и поскреб щетину. Щетина издала звук новой наждачной бумаги. Почуяв, видно, что хватка ослабла, белая овечка вырвалась и шустро дунула по проспекту. Фредди с воплями погнался за ней. Опасаясь, что он ее нагонит, Даф легонько дунула в свою флейту. Споткнувшись на ровном месте, маньячный детина растянулся во весь рост и дальше гнался за овечкой, уже прихрамывая.
– Наивно было ожидать, что тайну Лигула нам сообщит первый же встречный. Но подход-то хоть ясен? – спросила Даф, вручая Мефу блокнот.
Буслаев машинально заглянул в него. Там ничего не было. Даже пометок.
– Ты врешь очень профессионально. Ты точно уверена, что никогда раньше этим не занималась? – поинтересовался он.
Светлые хвосты Даф негодующе заметались.
– Как ты можешь так говорить?.. Только пару раз подделывала справки из Эдемской стражеклиники. Иного выхода не было. Освобождение от физкультуры там давали только на четырнадцать лет. Нет, ну не звери, а? Я им что, златокрылый качок, что ли?
Заметив, что Мефодий и Даф двинулись по Тупиковому проспекту, Ната, Чимоданов и Мошкин забрали круто вправо и оказались на Колумбарной улице.
Чистенькая, мощенная камнем улица вела в торговый центр города. Почти в каждом доме первые этажи занимали лавки восточных ароматов, конторы букмекеров, оружейные лавки и банки. Дома прилегали друг к другу очень тесно, без разрывов, образуя нечто вроде естественных крепостных стен. На ночь улица запиралась с двух концов железными воротами, центр же охранялся усиленными нарядами боевых магов.
Пока же все двери были гостеприимно распахнуты. Стены домов пестрели рекламными вывесками.
– О, «Салон красоты!» – воодушевился Петруччо, останавливаясь у большого плаката, оформленного в стиле тех плакатов и реклам, которые так любят продавцы лечебного питания и пилюль с L-карнитином.
Плакат венчала крупная надпись:
Ниже надписи плакат был разбит на две большие колонки – «До» и «После». Для примера в колонке «До» был нарисован коротконогий худосочный король с кислым лицом язвенника, который справа, в колонке «После», становился длинноногим, пышущим здоровьем гигантом.
– Тема лягушки раскрыта не полностью. Но все равно прикольно, – заметил Чимоданов. – Может, зайдем – разузнаем?
– Оно тебе сильно надо? Хочешь нос переделать? – лениво поинтересовалась у Чимоданова Ната.
Уж что-что, а комплексы, связанные с внешним видом, у нее точно отсутствовали. Да и какие тут комплексы, когда достаточно просто повести бровью – и любой упадет к твоим ногам?
– Нет. Я и так красивый! Он Зудуке нужен! – запротестовал Чимоданов.
Зудука возмущенно запрыгал у него на плече и, колотя мягкими ладонями по голове, стал показывать на пришпиленную к дверям бумажку.
– О, тут про оказание услуг! Ну-ка, ну-ка! – сказал Чимоданов, наискось пробегая ее взглядом.
– Все-таки я обожаю мою мамочку! Она научила меня читать договоры с конца, обращая внимание на мелкие буквы! Все же прочее за отсутствием времени можно и пропустить! – внезапно воскликнул он.
– И чего там?
– Тут написано, что в этом салоне улучшают одну часть тела, ухудшая при этом другую, ибо ничто не берется из ничего и ничто не исчезает бесследно. Ишь ты, философскую базу подвели! – озвучил Петруччо.
– Как это: улучшают, ухудшая? – тормознул Мошкин.
– Чего тут непонятного? Придешь с кривыми ногами – уйдешь с кривыми зубами! Твои же зубы отдадут кому-нибудь третьему, забрав у него взамен волосы или подтянутый живот! – расшифровала Ната.