Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– А почему Семенцов решил, что нападавшие были молодыми? – спросил Васильков. – Лиц же он не разглядел.
– Да, лиц из-за темноты видно не было, зато он услышал несколько фраз, которые тоже не запомнил. Но уверяет, что голоса принадлежали молодым парням лет по семнадцать-восемнадцать, – объяснил Егоров и добавил: – Еще могу поделиться общим впечатлением о Семенцове. Весьма скользкий и неприятный тип. Явно что-то скрывает и не желает взаимодействовать со следствием.
– Ясно. Что еще удалось выяснить?
– На этом все, Харитоныч.
– Не
Во второй паре старшим по возрасту, должности и званию был Олесь Бойко.
Он хлопнул широкой ладонью по стопке серых картонных папок и проговорил:
– Двадцать четыре уголовных дела. Все относительно свежие и как под копирку. Группа из четырех-шести молодых мужчин нападает на одиночную жертву. Они лишают ее сознания ударом по голове, потом грабят, но не всегда, что весьма странно, бросают истекать кровью и скрываются. Первое дело заведено в середине сорок четвертого. Последнее – две недели назад. Оно сдано в архив группой майора Тихонова только вчера по причине невозможности выйти на преступников.
– И что же, ни одного задержания?
– В разное время оперативниками задерживались три человека. Первый мужчина был арестован по соответствию с описанием, данным жертвой нападения, второго и третьего задержали по причине уголовного прошлого и близкого проживания к местам преступлений. После проведения допросов и проверок подозрения не подтвердились, и все трое были отпущены.
– Не причастны?
– Никакого отношения к преступлениям.
Иван переглянулся с Васильковым и сказал:
– Понятно. Значит, остались мы с Александром. Так, мы успели отловить пару оперативников, занимавшихся расследованием ночных грабежей. Побеседовали, покумекали, выслушали соболезнования по поводу низких шансов на раскрытие. Все эти дела они называют мертвыми. В общем, товарищи, давайте думать сообща, как распутывать клубочек.
Перед началом Великой Отечественной войны народный комиссар внутренних дел издал приказ, согласно которому оперативно-служебная деятельность аппаратов уголовного розыска переводилась на линейный принцип. С того момента все оперативные работники вливались в группы по борьбе с конкретными видами преступлений. В Московском уголовном розыске было создано одиннадцать отделений, специализирующихся на борьбе с определенными преступлениями. Это многократно облегчило борьбу с криминалом, и процент раскрываемости резко пошел вверх.
Но, к сожалению, до полной победы над преступностью было далеко. В годы войны значительная часть руководящего и оперативного состава МУРа отправилась на фронт и приняла участие в боевых действиях. Военное положение в стране, неразбериха, потоки беженцев и тысячи стволов неучтенного огнестрельного оружия резко изменили характер преступности. Возродились некоторые преступления, считавшиеся уже забытыми, например, кражи продуктов питания, появились и новые. Это вооруженные налеты на продовольственные магазины, базы и склады, подделка продовольственных карточек. В ежедневных сводках то и дело мелькали сообщения об ограблениях квартир эвакуированных или ушедших на фронт граждан.
Пришлось спешно меняться
В 1944-м начальником МУРа был назначен комиссар милиции III ранга Александр Михайлович Урусов. Именно с его появлением ветераны московской милиции связывают резкое понижение процента висяков, внедрение в работу следователей научно-технических методов расследования, а также появление дежурных частей для экстренных вызовов и принятия своевременных мер по раскрытию наиболее опасных преступлений.
Урусов начинал в сыске с младых лет. Юношей он был принят делопроизводителем в Отдел транспортной чрезвычайной комиссии ОГПУ города Тюмени, одновременно учился. Затем Александр Михайлович служил в водном угрозыске Сибирского края, стал начальником отделения окружного уголовного розыска, работал главным сыщиком Магнитогорска, до сорок четвертого года ловил преступников в Свердловске.
После войны криминал не спешил сдавать позиции. Обстановка осложнялась тем, что на руках у населения находилось огромное количество огнестрельного оружия, а Москва, будучи самым большим городом, привлекала преступников-гастролеров из других регионов страны. Свою негативную роль сыграли и массовые послевоенные амнистии уголовников, и детская беспризорность. Так, во второй половине 1945 года неблагополучные подростки буквально терроризировали москвичей, подкидывая записки с угрозами налета банды «Черная кошка», уничтоженной МУРом несколько месяцев назад.
Заметно повлияли на общественную жизнь и так называемые сучьи войны, разгоревшиеся во всех лагерях и зонах Советского Союза после победы над фашистской Германией. В годы Великой Отечественной войны часть зэков изъявила желание добровольно отправиться на фронт. Большинство из них честно воевали, защищали Советскую Родину. Многие сложили в боях головы. Уцелевшие после войны возвращались в заключение и встречали крайне враждебное отношение со стороны не нюхавших пороха уголовников и воров в законе. Такое противостояние не могло закончиться миром. В лагерях и на воле вспыхивали конфликты, перераставшие в жестокие кровопролития.
Для обеспечения нормальной жизни и покоя советских граждан милиция работала день и ночь. Без выходных, отпусков и праздников. После разгрома фашистской Германии народ радовался победе, привыкал к тишине и чистому небу, а у сотрудников милиции оставался свой действующий фронт.
– В этом деле, по описанию потерпевшего, грабителями тоже значатся молодые парни от восемнадцати до двадцати лет, – проговорил Васильков, отодвинул от себя картонную папку, закрыл глаза и потер подушечками пальцев отяжелевшие веки.
Старцев сидел напротив. На столе перед ним лежали две стопки уголовных дел.
Он подхватил проверенную папку, положил ее на вершину левой стопки.
– И что же у нас получается?.. – Старцев прищурился и начал пересчитывать папки. – В восемнадцати случаях потерпевших ограбили. В шести – просто избили и оставили на улице.
– И заметьте, Иван Харитонович, у шестерых последних было что взять, – добавил Бойко. – Далеко не бедные граждане.
– Да, действительно, – согласился тот. – Людей просто избили, но не тронули ценных вещей. Чертовщина какая-то.