Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Вполне возможно, но что-то мне подсказывает, что не случайно он там валялся.
– Все может быть. Я его на экспертизу отправил, но ответа по отпечаткам пока не было.
– Ты, кстати, когда сюда шел, Смолякова не встретил? – спросил Валера.
– Встретил. Как раз возле крыльца. Он аж курить начал.
– Ну, а что ты хотел? Я тебе рассказывал, какая у него сейчас дерьмовая ситуация. И не только у него.
– И что, его опять вызывали, чтобы на мозги накапать? Или сразу волчий билет выдать?
– Первое. Мне тут Лешка Казаков. Знаешь ты его? Ограбление универсама в центре расследовал. Шепнул
– В каком смысле? – уточнил Куликов. – Что Гришу не выгонят из прокуратуры, а так, нервы помотают?
– Лешка рассказал, что у Иды там какие-то связи остались, сомнительные, правда. И она вроде бы как их задействовала, чтобы ее любимого не трогали и уж тем более с позором не выгоняли.
– Молодец эта Ида, – одобрительно заметил старший лейтенант.
– А я тебе говорил, что любовь у них, притом взаимная. Вон как друг за дружку горой. Но я чего Гришку-то вспомнил. Он ведь в курсе убийства Селивановых. И сегодня, ко мне когда зашел, свою версию озвучил.
– Да? И какую же?
– Мол, это семейные дрязги.
Оперативник невольно усмехнулся:
– Ну, прямо Шерлок Холмс. Методом логики и дедукции, не выходя из комнаты, взял и распутал сложное преступление. Да, сомнительно это, Валера. Какие семейные дрязги? Кому обоих братьев надо было убивать? Уж точно не бывшей жене. Она могла точить зуб на старшего, но младший-то ей чем помешал? Да и проверили мы ее. Не при делах она. А дочка-студентка и подавно. Тем более что у последней алиби есть.
– Вот я тоже засомневался, – признался Денисов. – Может, мы с тобой, конечно, чего-то пока и не знаем.
– Да мы вроде проверили всю родню. Там остались только эта дочка да сын, который сейчас в больнице в тяжелом состоянии… Кстати, как он там?
– Врачи говорят, пока не очнулся. Но с такой травмой – неудивительно.
– Мне врач вообще сказала, что чудо будет, если в своем уме останется.
– И такое может быть. По голове ведь мальчонку тюкнули, и не газетой.
– Значит, пока будем отрабатывать заводскую версию. Валера, а как бы мне с этим твоим товарищем встретиться, из ОБХСС? Потолковать о деле, по которому проходил младший Селиванов. Раньше-то у меня там был знакомый, но он давно перевелся в другое место.
– Это я могу устроить, – кивнул следователь. – Хотя чувствую, Вадик, разворошим мы там с тобой цельный гадючник.
– А куда деваться? – вздохнул Вадим. – Убийцу обоих братьев найти надо. Иначе нам с тобой устроят цирк с конями. А насчет гадючника… Так не первый раз ведь.
– И не говори. Тогда насчет Селиванова я тебе позвоню, скажу, к кому и куда подойти.
– Заметано. Будем работать. Если что – на связи.
– Да, ты тоже звони.
Вернувшись к себе, Куликов решил составить план действий. Версия, что причина убийств братьев Селивановых кроется в их мутных делишках на заводе, обретала смысл. Кстати, а что же они там такого творили? Старший лейтенант потер подбородок. Вряд ли все ограничилось одними списанными инструментами, будь они хоть трижды ценными. И сомнительно, что это было поставлено на производственный поток, – частые пропажи заметили бы даже при очень хорошем покрывательстве, это к гадалке не ходи. Нет, там было еще что-то. Оперативник призадумался. Какие самые частые преступления бывали на производствах? В основном
Под конец дня объявился Шумов. Вид у него был усталый и замотанный. Он тяжело плюхнулся на стул и выругался:
– Черт!
– Что, совсем? – посмотрел на него старший лейтенант.
– Ну, может, не совсем, но близко. – Женя выдохнул и достал с полки кипятильник. – У этого младшего Селиванова собутыльников было – как грязи на дороге по весне.
– И установил ты не всех.
– Да мы с тобой вдвоем их и до нового года не установим. Он чуть ли не с половиной города пил. С кем-то периодически, с кем-то часто, а с кем-то разок. Притом по всем районам.
– Да, широкой души человек был покойный, – невольно усмехнулся оперативник.
– Вот ты смеешься, а многие именно так о нем и отозвались, – покачал головой Шумов. – Как мне рассказали, в этом плане он человеком был щедрым. То есть, если бы, допустим, мы с тобой внезапно пришли к нему домой, он принял бы нас с радостью и нашел бы чем угостить.
– И что налить.
– Ну, я это и имел в виду под словом «угостить».
– Я понял. С гостеприимностью и щедростью все ясно. А насчет остального? Конфликты, ссоры и прочие пакости?
– Вот тут как раз это самое, – кисло усмехнулся лейтенант. – Как мне рассказали все эти товарищи, кого я сегодня нашел, конфликты у Олега Селиванова были исключительно со старшим братом, и несложно догадаться, по какой причине.
– Что, и все? Никаких ругачек с собутыльниками, драк?
– Ну, это, конечно, было, но, во-первых, не так часто, а во-вторых – несерьезно. Не по такой причине, по которой могли бы и убить.
– Да, у нас все пьяные скандалы обычно происходят из-за какой-нибудь ерунды. Даже если заканчиваются поножовщиной и убийствами. А у нас с тобой явно не ерунда.
– То-то и оно. – Шумов налил воды в банку, сунул туда кипятильник и включил в розетку. – А у тебя что?
– Есть кое-что, но… – Вадим невольно поморщился. – Не лучше, чем селивановские собутыльники.
Он рассказал Жене про сегодняшний визит на «Молот» и разговор с Денисовым. За это время вода в банке успела закипеть, а лейтенант – вытащить кипятильник и бросить в нее заварку.
– Час от часу не легче, – заметил Шумов.
– Это точно, – согласился Куликов. – Женя, ты говорил, у тебя отец на заводе работает.
– Ну да.
– Я тут подумал: у нас на заводах чаще всего воруют. Либо что-то тащат, либо денежки прикарманивают под липовыми предлогами. Вот ты, как сын заводчанина, можешь мне рассказать, что можно вынести с завода, допустим, кроме металла или каких-нибудь инструментов или приборов?
Женя пожал плечами:
– То, что там производят. Грубо говоря, если завод по производству кастрюль, можно эти самые кастрюли налево продавать.
– А чем у нас занимается «Молот»? Что они производят?