Билет в Ад, или по следам Валькирий
Шрифт:
— День — два ты ещё посидишь в этой комнате, но в итоге всё равно захочешь выйти.
— Так что за условия? — перспектива сидеть в комнате меня не пугала — кормят, садизмом не страдают…только всё равно от слова свобода — кровь пела в жилах и, сердечко стучало быстрее.
— Условий два: первое — я делюсь с тобой своими воспоминаниями, второе — ты два месяца живёшь у нас в гостях и не пытаешься сбежать. За эти два месяца с тобой будут работать учителя, которые помогут узнать Ад с разных сторон. А потом сможешь уйти, если захочешь и я помогу финансово, если это потребуется.
—
— Саш, в душе я так и осталась твоей мамой, несмотря на то, что тело у меня уже другое. И я хочу, чтобы ты была жива и невредима и по возможности была счастлива. Ад — не увеселительная прогулка, тут всегда нужно доказывать своё право на кусок места под солнышком.
— Это опасно? Ну это, которое первое условие?
— Нет, это абсолютно безопасно.
— Тогда я согласна, — ответила быстрее, чем подумала. У меня всегда по жизни так — я сначала делаю, и только потом начинаю думать. И, кажется, это знала и Лоллиана судя по улыбке, что расцвела на её лице, словно флаг победы. — Так что нужно делать?
— Давай присядем на пол, так будет удобней. Усевшись она продолжила: — Дай мне свои руки, закрой глаза, — я выполняла её просьбы без сопротивления и не спрашивая ни о чём.
— Саш, постарайся не цепляться за воспоминания, пропускай их через себя — но не забывай, что это чужие воспоминания — не твои, не позволяй им управлять тобой. Ты поняла?
Я, мотнув головой в знак согласия, сидела с закрытыми глазами и ждала, что будет дальше.
Услышав распев песни явно магического заклинания — абра — кадабра — я дёрнулась, но мои руки в ответ пожали, типа успокойся. Хорошо постараюсь.
Я летела. Летела, раскрыв руки и ноги, как это делают парашютисты во время прыжка. Образовавшаяся рядом со мной воронка, засосала меня внутрь, с криком — а-а-а-а! Я попала на детский праздник!
Присмотревшись к окружающим — моё сердечко пошло вскачь — мои мама и бабулечка прошли рядом, но меня не заметили, пойдя за ними следом увидела, как они подошли к девочке лет пяти…Стоп ведь это я! Маленькая!
Я оказалась на своём дне рождении! И присутствовала простым наблюдателем. Махнув рукой по пробегающей мимо девочке моя рука прошла сквозь неё.
Счастье, смех, музыка, поздравления…всё в мгновение затихает, когда именинницу, упавшую на пол, охватывает волна судорог. Виденье прерывается и вот бабочка и мама стоят в коридоре больницы и смотрят через окно на девочку, обвешанную всевозможными датчиками.
Виденье вновь прерывается, чтобы показать другой сюжет: Мама стоит и машет бабушке и моей маленькой копии на прощанье рукой, когда они шли на посадку в самолёт. Вот, вернувшись домой, мама плачет, решает дела, торопится, спешит…
Вот, сидя на лавочке, она читает документы, её руки подрагивают и, слёзы льются огромными каплями, оставляя следы на бумаге.
Подойдя к иллюзии, я прочитала надпись, после которой я не могла оторваться от бумажки…в результате обследования трата — тата — консилиум врачей, состоящих, из — …бла…бла… — сообщает вам, что лечение
Картинка смазалась, я оказалась в квартире, которую мы снимали раньше, я узнала её. Вот иллюзия мамы чертит что — то на полу, обмакивая палец в ранке на руке. Что происходило дальше повергло меня в шок: перед мамой появилось чудовище. Даже в иллюзии он выглядел пугающе, что чувствовала мама при этом я даже, подумать боюсь.
Картинка растворилась и спешила показать мне другое: Мама и чудище стоят в палате у девочки и чудовище, махнув лапой, что — то прошептал, после этого исчез…
Дальше воспоминания шли очень быстро: празднование моего совершеннолетия, ужин, мама идёт в свою комнату, я последовав за ней, раскрыла рот от удивления, когда мама, сказав, что отдаёт свою душу, оказалась в капсуле, которую подхватила тень.
Вот мама очнулась в аду в теле Лолли, её удивление, что она жива — глядя на себя в зеркало, обучение, первый оборот в демоницу, первый выход на бал, все её приключения и злоключения здесь уже Лоллианы промелькнули передо мной… бедная мама…на что она пошла, чтобы спасти меня…а я? Воспоминания оборвались на том моменте, когда мама, похоронив бабулечку, вернулась со мной в Ад.
Раскрыв глаза, я пыталась выразить все свои мысли, но не могла правильно их озвучить.
— Пока не говори ничего, осмысли всё. Я всё так же прошу дать нам с тобой шанс подружиться. Я понимаю — это тело не воспринимаешь как свою мать, но позволь просто присутствовать в твоей жизни, — Лоллиана говорила, а на мои глаза наворачивались слёзы.
— Я-я-я… ком в горле мешал мне говорить…. Спасибо за всё… Я бы не смогла так, прости меня, — подойдя к Лоллиане, я бухнулась к ней раскрытые объятья для меня, — я попытаюсь привыкнуть, что там — ткнув Лоллиану в грудь — живёт моя мамулечка. и сбегать я никуда не буду.
— Спасибо, солнышко за понимание, — чмокнув меня в лоб, как в детстве Лоллиана подошла к двери. Сделав пасс рукой, после которого паутинка исчезла, она проговорила: — Охранка нам уже не нужна. Саш, я хочу тебя познакомить с моими любимыми мужчинами — мужем и сыновьями, и я надеюсь, что со временем ты начнёшь нас воспринимать как свою семью.
— Я постараюсь. Постараюсь принять жизнь здесь и перемены, произошедшие со мной и тобой, — ответила и в сердце начало разливаться тепло, наверное, воспоминание Лолли на меня так подействовали, что слеза от сентиментальности скатилась по моей щеке.
— Я очень рада, пойдём?! — Лолли протянула мне руку, призывая пойти на выход к двери.
— Пойдём, — подав руку в ответ, я двинулась в сторону выхода.
Выходя из комнаты, я вертела головой как болванчик, мне было интересно, как был обставлен дом — в том же ли стиле, что и моя комната? Ну вот, комнату, которую считала темницей назвала своей комнатой… как быстро меняются определения.