Билет в никуда

Рогожин Михаил Владимирович

Майя опустила голову, вдруг впервые поняв всю опасность своего положения. У нее разболелась голова и кровь прилила к щекам.

– Налейте мне шампанского…

Александр исполнил просьбу и вдруг почувствовал необходимость утешить растерявшуюся женщину. Вызывающая ирония слетела, подобно скорлупе, и под ней оказалась совершенно беззащитная одинокая душа, неспособная противостоять жестким правилам игры. Курганову стало жалко бывшую артистку. Он взял ее руку в свою и легонько пожал:

– Ничего.

Все будет хорошо.

– Вы уверены?

– Не знаю, насколько вам нужна моя помощь…

– Неужели не видите? Как страшно, когда нет плеча, на которое можно склонить голову. Одиночество либо развращает женщину, либо убивает.

– Я провожу вас до машины.

Майя безропотно подчинилась, и они, не привлекая к себе внимания, вышли на улицу. Тихий уютный вечер шептался в листьях и теплыми волнами нес тяжелые ароматы ночных цветов. Среди сгущавшихся теней бледными призраками бродили писатели в ожидании ужина. Все вокруг дышало меланхолией, осенью и желанным покоем. Майя прижалась к Александру:

– Я боюсь простудиться… у меня ведь слабое здоровье.

– У меня тоже, – тихо ответил он и повел ее к стоящим в боксах машинам, обслуживающим компанию Кишлака.

Цунами приехал в новый офис фонда «Острова России». С сигарой в зубах и толстой золотой цепью, свисающей из карманчика жилетки. Его встречал окончательно растолстевший от хорошей жизни Веня. Провел в просторный кабинет, оформленный итальянскими дизайнерами, предложил кофе и коньяк.

– Дай-ка лучше минералки и позови Шлоссера, – по-деловому начал «крестный отец».

Веня нацепил затемненные очки, поставил на стол бутылку «Боржоми» и вышел, понимая, что Цунами приехал на встречу с адвокатом.

– Ну, как у нас? Все по Европе? – с порога похвастался тот.

– Нормально, – не разделил его радости Цунами, переходя к серьезным вопросам. – Думаешь, Порте поверил в несчастный случай?

– Думаю, не льет горючих слез по поводу дедушки. Хотя понимает, что мы убрали Либермана. В мире Доминика Порте просто так никто не умирает.

– А в нашем случается, – заметил Цунами.

Шлоссер открыл декорированный под черную мебель холодильник, достал две банки пива и уселся в кресло напротив Цунами. Он знал, о чем пойдет разговор, и заранее чувствовал себя комфортно. Никто, кроме него, не сможет уговорить Порте вложить деньги в предполагаемую аренду островов. Но Цунами решился на большее.

– Российско-германский банк «Содружество» возглавишь ты.

Адвокат чуть не захлебнулся глотком холодного пива. В глубине души Шлоссер считал себя лучшей кандидатурой, но близость Виктора к Инессе делала надежды довольно призрачными.

– А как же ваш люксембургский друг? – откашлявшись, напомнил он.

Цунами скривился в презрительной улыбке.

– Поверь,

Вилли, человек, однажды связавшийся с «конторой», навсегда конченый.

– Он кэгэбешник? Судя по тому, что о нем рассказывали ребята, не похоже.

– У меня верная информация. Манукалов сам признался Инессе, а та спьяну разболтала Галине.

Шлоссер устремил свои маленькие глазки в потолок и принялся вспоминать, о чем говорил с Инессой, но, не припомнив, печально вздохнул.

– Веня и Курган об этом не знают. И ты не болтай. Собирай документы и мотай в Кёльн. Там есть у меня один контролируемый банк. Через него зарегистрируешь наш российско-германский…

Шлоссер отхлебнул еще пива и, потирая руки, принялся наставлять Цунами.

– Я несколько раз говорил Инессе, чтобы в постановлении правительства было записано поручение госбанку…

– Уже записали, – оборвал Цунами. – Мои люди работают четко. Просто за каждым нужен глаз да глаз. А то ведь продадут. Инессе тоже незачем знать о наших планах. С Вениамином о Викторе поговорю отдельно.

– Значит, Инесса выбывает из игры?

– Пока нет. Как ни крути, а она жена генерала ФСБ. Вот когда его отправят в отставку…

– Думаешь, скоро?

– Всему свое время.

В кабинет просунул голову Веня.

– Нужен?

– Да, да… входи, – махнул рукой Цунами. – Секретов больше не осталось. А о тех, что были – расскажем. Где Инесса?

– Звонила из «Континенталя». Будет через час, – четко проинформировал Веня. С Цунами он забывал про свою вальяжность и солидность.

– Тогда поздравь Шлоссера. Он станет нашим банкиром.

– А Виктор? – опешил Веня, давно свыкшийся с мыслью, что будет сотрудничать со старинным другом.

– О нем мы с тобой поговорим отдельно.

Шлоссер, не дожидаясь, пока Веня переварит услышанную новость, раскрыл объятия.

– Эх, «мерседесом» теперь не отделаешься. Хотя и за него – спасибо. Вот теперь мы сработаемся. Это тебе не с пистолетом бегать по Лазурному побережью.

– Да, кстати, – как бы невзначай вспомнил Цунами. – А с Порте поедет договариваться Вениамин. Я надеюсь, старый козел не успел дозвониться до Монако?

Пришло время опешить адвокату. Такого поворота он не предполагал. Приходилось признать – Цунами умел путать карты соратников. Но спорить никто не решался. Цунами относился к тем людям, которые, раз приняв решение, идут до конца, хотя бы и напролом.

– Тем лучше, – сказал он, рассуждая вслух. – Из-за Либермана придется выкручиваться ему.

– Какого Либермана? – не понял Веня.

– А, это к делу не относится, – отмахнулся Цунами. Допил воду и встал. – Останься, Вилли, на хозяйстве, а Веня отвезет меня на Кузнецкий.