Билет в один конец
Шрифт:
От изнурительного пешей прогулки ноги Элизабет уже порядком устали и желание сесть и отдохнуть оказалось сильнее здравого смысла. Быстро скользнув в авто Элизабет положила свой рабочий фартук себе на колени. Воцарившаяся тишина была разбавлена лишь рёвом мотора, торопившимся побыстрее убраться.
– И куда дальше? – спросил водитель, спускаясь с моста.
– На Эдисон-Стрит 17, если вам по пути.
– К Вашему или моему счастью, я как раз собирался ехать по этой улице, – заулыбался водитель, – так с Вами всё хорошо?
– Вы
– Хорошо. – совершенно спокойно ответил водитель, хотя и не без нотки обиды в голосе.
Остановившись у указанного адреса, Элизабет молча открыла дверь и направилась к своему дому.
– Мисс, мисс! – раздался голос водителя.
– Господи, да что ему нужно… – Еле слышно начала причитать Элизабет.
Когда же она обернулась на его слова, то ей тут же стало не по себе от своего скверного поведения.
– Вы забыли свой фартук. – он подошёл к ней и протянул скомканную вещь, с совершенно беззаботной улыбкой, как будто он и не слышал её слова.
Взяв фартук обеими руками, Элизабет хотела извиниться и пояснить, что у неё сейчас просто такое состояние, но смогла лишь выдавить из себя:
– Спасибо.
Она хотела посмотреть ему в глаза, но солнце светило прямо за его головой, отчего увидеть его лица ей не удалось. Смотря, как он садится в машину и уезжает Элизабет поняла, что не знает не только, как его зовут, но даже не запомнила, что это была за машина, и как выглядел её водитель. Пытаясь воссоздать в голове его образ, возникла совсем другая картина – образ её парня.
Держа в одной руке скомканный фартук, Элизабет в очередной раз решает позвонить ему. В телефоне всё те же долгие гудки. Отперев входную дверь и взяв с пола накопившуюся почту, она направилась в гостиную. Положив фартук вместе с письмами на стол, она начала просматривать письма. Почти все они представляли из себя счета на оплату и немногочисленную рекламу, но последнее письмо представляло из себя чистый конверт, с единственной надписью на нём «Для Элли». Элизабет не выключая телефон, положила трубку на стол и принялась внимателъно просматривать содержимое этого письма. Она уже догадалась, что это письмо от её парня, так как только он её называл Элли. Едва взгляд Элизабет коснулся первых строчек этого письма, как ей всё сразу же стало ясно. Не нужно большого ума, чтобы понять, что её парень решил бросить её именно таким образом, минуя личное общение. Дочитав до конца, из телефона раздался голос, заставивший встрепенуться девушку: «абонент не отвечает или временно не доступен…»
– Что за глупая история, от такой истории и мёртвому станет грустно. – неожиданно для всех сказал Кингсли.
– Ну, зачем же вы так? – заступился Хоуп. – Ещё посмотрим, что за рассказ мы услышим от вас.
– Я не собираюсь участвовать в этом.
– Так и как же к вам попал билет? – спросила Мэридит, внимательно слушавшая всю эту историю.
– Я как раз дошла до этого места. Когда я взяла фартук со стола, где лежала почта, чтобы сложить его, как на пол упал этот ярко-лиловый билет.
– Так он был среди почты или в вашем фартуке? – снова поинтересовалась Мэридит.
– Если честно, то в тот момент я этого не заметила.
– Ну, точно же! – воскликнул Брайан. – Я всё думал, где я мог вас видеть,
– Да… наш мир очень тесен. – вставил свои две копейки Хоуп.
– Может, в таком случае, вы и продолжите свой рассказ? – оживились Элизабет.
Брайан тут же попытался откреститься от этой роли:
– Не думаю, что из меня выйдет хороший рассказчик…
Но, как назло, его начали подбивать на это остальные, за исключением Жаклин и Майкла.
– Хорошо, – поддался, наконец, Брайан, – только она не такая красочная как у мисс Фостер.
Он окинул взглядом всю компанию и понял, что затея Элизабет потихоньку начинала себя оправдывать. Те мелкие дрязги, с которых началось знакомство, казались уже очень далёкими. Заинтересованность и вовлеченность читалось почти в каждом лице. Даже надменный жест Жаклин, сменившей сигарету в мундштуке, и держа её двумя пальцами показал, что он может начинать свой рассказ…
Ничего примечательно в том дне Брайана не было. Обычный день, обычная погода, в общем, всё как всегда. Он поднимался в лифте на 18 этаж, громадного здания «Нъюсдэй» по Вестерн Авеню 1468. Лифт был под стать старинному духу издательства. Находясь в нём чувствовалась не показная роскошь, а совсем наоборот – что-то простое, как будто этот лифт не трогало время и он уже добрые пол века без устали возит людей.
Когда же бегущая стрелка остановилась на цифре 18 и двери распахнулись, предстал совсем другой мир, совсем не похожий на тот мир, на который настраивал этот лифт. Огромное пространство с бесчисленными столами, стеллажами и офисной техникой. Количество людей так же поражало воображение. Пожалуй, не было ни одного человека который просто сидел бы за своим столом, каждый постоянно куда-то спешил, что-то спрашивал, за редким исключение телефонные звонки прекращались, но лишь для того чтобы с новой силой раздаться на весь этаж.
Но при всём при этом Брайану нравилась его работа, эта суета и даже этот пыльный воздух, искрившийся в бесконечных лучах солнца.
– Привет, – раздался встречающий голос Слима, – как прошли выходные, ходил на вчерашнюю игру?
Это был его коллега, чуть моложе и чуть шустрее, чем Моррис. Но который старался во всём подражать ему, в его манере говорить и в его манере одеваться под старину. На нём была бело-синяя рубашка с накрахмаленными большими манжетами и воротником, чёрные брюки, ламинированные туфли и подтяжки, выглядящие в наше время столь дико и неестественно, но по какой-то причине очень шедшие ему к лицу. Единственное, что не хватало ему для довершения его образа журналиста 60-х годов – это только шляпа с пером, которая имелась в его гардеробе аж в трёх экземплярах.
– Нет, как-то не довелось. – ответил Брайан, пожимаю руку.
– Зря… – задумчиво произнёс Слим. – Вот мне всегда было интересно, чем ты постоянно занят, что у тебя нет свободного время, даже выбраться куда-нибудь?
Брайан, улыбнувшись, повесил, сложенный пополам, свой плащ на спинку стула:
– Даже не знаю, что и ответить тебе на это. Разве с нашей работой может быть по-другому?
– С нашей работой? Да ты же всё больше копаешься в бумажках, чем расследуешь преступления, даже не выезжаешь на вызовы. Что с тобой случилось? Раньше ты был самым скандальным и оперативным журналистом на севере.